– Если рыцарь должен воевать, – молвил приор, – так пусть отправляется в поход и рубит головы проклятым сарацинам, молящимся своему Аллаху. Ведь этак от Франции скоро ничего не останется, – вся сгорит в пламени рыцарских войн.
– Не до похода сейчас, – хмуро ответил архиепископ. – Король строит новое государство, и у него очень много врагов. Нельзя уходить из дому, оставляя его на разграбление. Плантагенет – вот кто мешает ему, и пока он не изгонит его из нашей земли – не быть походу. Старый король уж слаб, опасность представляют его корни. Их много, и каждый стремится захватить участок побольше, а потом дать новые ростки. Но один уж отпал, бог даст – отпадут и остальные три. Тогда и наступит время для похода в Святую землю, где рыцарь вволю помашет своим мечом.
– Нельзя забывать еще о еретиках юга, неподвластных нашей Церкви, – сказал клирик. – Сей край весьма опасен. Их всех необходимо уничтожить, ибо их верования подрывают авторитет нашей Церкви.
– Теперь их уже не вернуть на путь истинный, – изрек приор. – Их даже огонь не берет.
– Должно брать слово, – поучительно молвил архиепископ. – Согласно Августину еретик – заблудшая овца, а Церковь – пастух, который должен вернуть эту овцу в стадо. А не послушает – как следует высечь или применить пытку, которая наносит вред всего лишь грешной плоти, а плоть, как известно, – темница души. Огонь – последнее средство для тех, кто продолжает коснеть в своих заблуждениях. Ибо наказание ереси – не зло, а акт любви.
Турнир тем временем подошел к концу. Победителей было двое: граф Орлеанский и Гарт. К концу турнира они трижды сходились в поединке, но только поломали копья; ни один не упал с коня. Однако победа, по правилам, должна быть присуждена лишь одному, и она досталась графу Орлеанскому, – оказалось, он выбил из седла четырех противников; Гарт – только трех.
Он стоял возле палаток и, держа за повод коня, глядел на свой приз – кольчуги, шлемы, лошадей. Кроме того ему заплатили выкуп. Торговцы мигом подбежали и по сходной цене купили оба рыцарских снаряжения. И двух коней. Заговорили о третьем, но тут Гарт остановил их движением руки и приказал убираться. Неподалеку, шагах в ста от этого места, он увидел бедно одетого юношу, сидевшего на пригорке. Опустив голову, тот не шевелился и не глядел по сторонам. Казалось, ничто его не интересовало, кроме печали, в которую он был целиком погружен.
Гарту стало интересно. Он взял под уздцы обеих лошадей, подхватил непроданные доспехи и направился к этому человеку. И чем ближе он к нему подходил, тем все больше убеждался, что где-то уже встречался с ним, видел это лицо. Уж не на турнире ли?… Ну конечно, это один из тех, кого он выбил из седла. Двое заплатили ему выкуп, а этот не смог, отдал только доспехи и коня. Гарт простил ему долг, понимая, что рыцарю, видимо, нечем ему заплатить. Скорее всего, и коня своего, и снаряжение он приобрел на последние деньги, рассчитывая на удачу. Но она отвернулась от него. Кто мог знать, что у него окажется такой сильный противник? И вот теперь он остался безо всего, с чем приехал сюда. А ведь он, должно быть, в случае удачи рассчитывал попасть на пир, который тотчас после турнира устроит король.
Гарт подошел к нему, стал напротив. Юноша медленно поднял голову. В глазах его читалась скорбь.
– У меня нет денег, сир рыцарь, – произнес он, снова опуская голову, – и мне негде их взять. Мой отец дал мне только коня и немного серебряных монет на кольчугу. Больше у него не было. Замок разорен, крестьяне разбежались, другие перебиты…
Гарт молчал, все так же глядя на этого юношу со светлыми, слегка вьющимися волосами, прямым длинным носом и печальным взглядом светло-карих глаз.
– Мне стыдно, что я не могу заплатить выкуп, – снова произнес юноша, вставая во весь рост, – но я постараюсь добыть эти деньги для вас. Не знаю, правда, как… Придется наняться к кому-нибудь в работники. Так я и сделаю, а пока скажите мне, где вас найти, когда я смогу вернуть долг.
– Кто ты? – спросил его Гарт. – Откуда прибыл?
– Из-под Монтаржи. Робер де Каванье, если вы не запомнили глас герольда. А приехал я потому, что узнал о турнире, который устраивает король в день рождения. Отец сказал, что я хороший боец и смогу, наверно, хоть немного заработать… Но у вас, сир, тяжелая рука. Я видел, как упали первые двое.
– Зачем же вступил в схватку? Ведь знал, что проиграешь.
– Я помолился Богу. Но он оставил меня. Домой я не вернусь. Что я скажу отцу?
– Молитва – это хорошо, – молвил Гарт, – только надо прежде думать своей головой, пока она еще висит у тебя на плечах. Ты мог бы выбрать другого соперника.
– Поздно теперь говорить.
– Но не поздно исполнить долг рыцаря по отношению к своему собрату. Возьми этого коня. Может быть даже, это твой.
И Гарт подвел юноше лошадь, потом перекинул через седло доспехи.
– Как! – не поверил своим глазам молодой рыцарь. – Сир, вы дарите мне коня?… – Он явно не мог постичь умом того, что происходит, и даже попятился от неожиданности. – Но ведь это ваш трофей… Мало того, я еще должен вам сумму…
– Перестань, Робер, – остановил его движением руки Гарт. – Ты же видишь, у меня есть лошадь. Зачем мне другая? И доспехи, и шлем… И денег от тебя мне не надо. Ну, дошло до тебя, наконец? Или ты думаешь, среди рыцарей одни разбойники и убийцы? Кстати, примерь кольчугу, может, это не твоя?
Юноша попробовал натянуть на себя кольчугу, но, поскольку был высокого роста, она оказалась ему мала. Скинув ее с себя, он с виноватым видом вернул ее.
– Жаль. – Гарт бросил кольчугу на луку седла. – Значит, твою я продал. Ну ничего, мы купим тебе другую, как раз по твоему росту.
– Но зачем? – старался понять молодой рыцарь. – Сир, вы делаете мне столько одолжений, а ведь мы едва знакомы. К тому же вы победили меня на турнире…
– Вот кстати, хорошо, что ты напомнил. – Гарт вскочил в седло. – Поедем-ка узнаем, чем там кончилось и кого выбрали королевой турнира. А потом заберем твой меч взамен этого, турнирного, что висит у тебя на боку.
Едва они тронулись с места, как к ним подлетели девицы легкого поведения – непременный атрибут каждого турнира в глазах рыцарей и неизбежное зло, с точки зрения духовенства. Одна из них, самая бойкая, тотчас предложила свои услуги. Гарт, засмеявшись, кинул ей кольчугу, а вслед за ней и шлем.
– Продашь это, и у тебя будут деньги, – сказал он ей.
Девица поймала кольчугу и, внимательно рассмотрев, сунула ее за пазуху.
– За это я готова подарить тебе свою любовь бесплатно, – игриво улыбнулась она.
– Оставь ее себе. Она пригодится тебе, когда надумаешь рожать детей, – ответил он, и оба всадника дали шпоры лошадям. Впрочем, Гарт тут же вернулся и бросил горсть монет к ногам двух товарок бойкой девицы. Те бросились их подбирать.
Гарт повернул коня… и замер от неожиданности. У левого стремени стояла Эрвина и с легкой улыбкой глядела на него. Гарт спешился, обнял ее и поцеловал, как старую знакомую.
