— Долой самодержавие!
— Нанадцатого на мыло!
— Перевыборы!
— Вся власть учредительному собранию!
— Мурзика в президенты!
Это был явный перебор, но Акиру больше волновали его личная шкура, формула и клад. Политические дебаты его не интересовали.
— Есть здесь рациональное зерно, — донесся до него голос Мурзика, — это дело надо обкушать...
— Правильно! — восторженно пискнул кто-то самый догадливый, — объявляю о создании новой партии «Мурзилка»! Желающие могут записаться немедленно!
— Вставай, проклятьем заклейменный! — попытался запеть кто-то самый бестолковый и недальновидный, но быстро подавился собственным хвостом, который ему запихали в рот разгорячившиеся сторонники новой партии.
Акира добрался до развилки и пополз налево, туда, откуда доносились насторожившие его ранее звуки. Когда голова его высунулась из лаза, отодвинув край ковра, висевшего на стене, он увидел, кто их издает.
Бум... бум... бум... — Рукоятка катаны-кладенца билась о странную конструкцию, напоминавшую собой большой котел с серебряной крышкой. Из крышки этой торчала витая медная трубка, сплющенная на конце.
— Котела, котела, катана выпить хосет... Бум... бум... бум...
— Котела... катана, аднака, осень хосет...
— Сенсея!!! — завопил Акира так, что в подвале, где шли перевыборы, мыши подавились сыром, розданным им в качестве аванса для поддержания единственного кандидата в президенты. Шпион колобком подкатился к учителю и бухнул лбом об пол.
— Сенсея! Прости свой глупый нерадивый усеник. Чем ниндзя может загладить свой вина?
Застигнутая врасплох катана торопливо отскочила от чана и чуть не споткнулась об своего ученика.
— Нада подумать, аднака. — Смутить ее было трудно.
— А что здесь делает сенсея? — рискнул полюбопытствовать ученик.
— Я больсой селовек, аднака. Насяльник охраны. Папина добро охраняй. Совсем не пью, аднака. Суточный норма, и все! Видись? Илисира ахраняю... доверяют, аднака!
Акира осторожно тряхнул чан. Внутри плеснулась жидкость. Шпион судорожно сглотнул слюну.
— Так не достать, аднака! Скока раза пробовала! — Ужом обвившись вокруг чана, катана горестно нависла над серебряной крышкой. Чем-то в этот момент она напоминала эмблему последователей Гиппократа. — Сбоку не пробьес... сверху тозе...
— Это цто? — Акира ткнул пальцем в изрядно помятую трубку.
— Илисира кап, кап... не тесет аднака...
Похоже, эликсир, выгнанный три года назад лично самим «папой», выжил благодаря суточной норме в виде наркомовских ста граммов. В этом состоянии перерубить трубку катане было не под силу.
— Охраняес? — задумался Акира, оглядывая котел подозрительно заблестевшими глазами.
— Охраняю, — вздохнула катана-кладенец.
— Сенсея, позволь сказать твой глупый ниндзя. Неправильна охраняес, аднака.
— Посему? — обиделась катана.
— Только цто сам видел. Мыса много-много. Пака одна мыса ловить будес, остальные усе угасят.
— Цто делать? — испугался сенсей.
— Хороши места знаю, — прошептал Акира, — сам не отдас, никто не отберет, аднака. — Акира выразительно похлопал себя по животу.
— Сенсей просяет свой глупый ниндзя, — радостно подпрыгнула катана, выразив таким образом свое согласие.
Акира недолго думая перекусил сплющенный конец трубки своими крепкими зубами, наклонил чан и высосал через бессмертное творение Алхимериуса, как через соломинку, приличную дозу сивухи трехлетней выдержки. Глаза его сразу разъехались в разные стороны, получив возможность обозревать окрестности справа и слева от своего владельца, не утруждая шею. Справа на стене висел плакат, на котором золотыми буквами было начертано:
МУЗЕЙ СЛАВЫ ПАПЫ.
Слева висели два пергамента в аккуратных резных деревянных рамочках под стеклом, обитых чеканным золотом и обильно посыпанных брюликами. Под одной была надпись «ФОРМУЛА», под другой — «ТЕХПРОЦЕСС».
— Мыси украдут, — категорично заявил Акира, тыкая пальцем в «иконостас».
— Не украдут. — Катана удовлетворенно крякнула, отваливаясь от трубки. — Места хоросий знаю. Кидай месок формула!
Акира побросал пергамента в предусмотрительно захваченный с собой мешок, заклепал зубами конец трубки, подхватил чан и двинулся вслед за сенсеем в его надежное место.
Черный ворон, черный ворон
Что ты вьешься надо мной, -
бубнила «спутниковая» связь себе под клюв, мерно махая крыльями. Рядом крутилась «сотовая».
— Сколько уже пролетели? — нетерпеливо спрашивала она. — Чую, уже больше ста километров сделали. Пора подзаправиться.
— Идем согласно расписания, — невозмутимо ответил орел. — Пока мы в графике, — и вновь заклекотал:
Ты добычи не дождешься,
Черный ворон, я не твой
— Да на шута ты мне сдался? — возмутился ворон. — И вообще, что за намеки пошлые? Выражения выбирай. За такие слова можно и по клюву схлопотать!
Еще несколько километров летели молча. Наконец «сотовая» не выдержала.
— Шабаш! — решительно заявила она. — Время ланча. Джентльмены пьют и закусывают!
Ворон вспорхнул на спину орла, выдернул из-под ремешка, обтягивавшего могучее тело вольной птицы, фляжку, небольшой сверток, развернул его, разложил между орлиных перьев закуску и одним махом отсосал свою стограммовую дозу.
— Чем закусываешь? — полюбопытствовал орел.
— Яичками, — удовлетворенно каркнула «сотовая».
— Птичьими? — нахмурилась «спутниковая».
— Куриными, — лаконично ответила «сотовая».
— Тогда ладно, — кивнула «спутниковая», — курица не птица, ворон не орел.
— А в глаз хочешь? — немедленно разбухла «сотовая» и поползла по спине «спутниковой», цепляясь за орлиные перья лапками и клювом. Порыв ветра отбросил воинственного пассажира назад, ворон еле успел зацепиться за ремень. Прямо перед его клювом оказалась еще одна фляжка. Желание разобраться с невозмутимым спутником было немедленно забыто, ибо его перебило другое, еще более сильное желание.
— Между первой и второй перерывчик небольшой. — С этими словами ворон принялся выдирать очередную фляжку из-под ремня. Фляжка была тяжелая и довольно большая.
— Эту не тронь! — заволновался орел. — Моя пайка. После выполнения задания пить буду.
— Да ты че, до Буяна насухую лететь собрался? — поразился ворон. — Ну ты, блин, даешь!
— У меня миссия особая, — гордо сказал орел. — Пайка что? Не за пайку работаю! Наше племя орлиное теперь на гособеспечении.
