— Но я не могу пойти к нему. Мне что-то нехорошо…
— Хорошо, я вам помогу, я отнесу кофе. А вы отдыхайте, можете даже поспать в этом удобном кресле.
Ответа не последовало, мужчина уже положил голову на сложенные руки и отключился. Он дышал глубоко и спокойно и никак не прореагировал, когда она взяла поднос.
Как хорошо они сделали, что подождали вечера, неприятно было бы встретить на пути еще кого-нибудь похожего. Но пока она поднималась на третий этаж, одна мысль никак не давала ей покоя: а вдруг присутствие подобного человека в приемной ордена совсем не случайность? Вдруг иезуиты научились управлять такими людьми? А может, они даже специально используют их способности в своих интересах? Тогда Милану может угрожать опасность!
Она чуть не споткнулась и не уронила поднос с кофейными стаканчиками. “Надеюсь, кофе не успел остыть, пока мы там, внизу, обменивались… любезностями”.
Во всяком случае, ни чеху, ни Уршуле в данный момент ничего конкретно не угрожало. Милан был совсем рядом, в нескольких шагах по коридору, а полька, судя по всему, спокойно спала в другом крыле здания. Деревянные ступени под ногами не скрипели, и она поднималась не торопясь, стараясь собраться с мыслями и пытаясь предугадать, что может ее ждать наверху. Может быть, еще какие-нибудь такие же… Она не отпускала стихию ни на секунду и чувствовала, как сила буквально подбрасывает ее на каждом шагу. Но вот уже и этот коридор со скучными редкими окнами. И в коридоре — никого. Разбежались все, что ли?
Она остановилась около двери и попыталась успокоить дыхание. “Как там, кажется, три глубоких вдоха и выдоха или до десяти сосчитать?” Она вдруг поймала себя на мысли, что оглядывается в поисках зеркала. “Ну, нет. Ничего страшного. Я уверена в себе и никого не задену, даже случайно. Даже этим подносом. Ну, подносом точно. Я что, боюсь?”
Кира толкнула дверь, которая открылась на удивление легко и практически беззвучно, и вошла.
Комната была, видимо, кабинетом и библиотекой, но для кабинета, пожалуй, она была великовата, а для библиотеки мала. Но такие помещения она уже видела раньше. В костюмированных лентах и фильмах о поиске загадочных сокровищ. “Но мое сокровище в целости и сохранности”.
Оба мужчины наблюдали за ее действиями в молчании и с одинаковым выражением лица. Какие вы предсказуемые, мужчины! И все у вас сейчас написано на лицах.
— Я жду, Маттео! Кажется, буквально пару дней тому назад у нас была возможность поговорить, но вы как-то не проявили интереса. У вас были другие срочные дела.
Она улыбнулась одними губами и сделала еще один маленький глоток. Кофе почти остыл, но, во всяком случае, позволял выдержать паузу и дождаться чего-то вразумительного от мужчин.
А у них, наконец, на лицах начало читаться понимание. Милан уже широко улыбался, а в глазах у него можно было прочитать восторг.
— Кира, но как…
Маттео, в свою очередь, нахмурился и перебил его.
— Но как вы прошли сюда? Вас никто не остановил?
Она поставила стаканчик на подоконник. Черный камень сверкнул, отражая свет, пробивающийся через стекло окна. На улице уже совсем стемнело, и город зажег свою электрическую иллюминацию.
— Маттео, вы слишком сильно перегружаете своих работников. Вот видите, мне даже пришлось самой принести вам кофе.
Словно только сейчас заметив поднос, Милан взял свою чашку. Он медленно перевел взгляд с девушки на иезуита. Улыбка по-прежнему играла у него на губах, словно вся ситуация его забавляла.
Она решила, наконец, тоже ободряюще улыбнуться своему мужчине. И сейчас же вновь перевела взгляд на Маттео. Он же в задумчивости рассматривал ее, облокотившись на книжный шкаф.
— Если я попрошу вернуть перстень…
— Я его не верну. Он вам не принадлежит.
— Так же, как и вам. Я не ошибаюсь?
— Нет. Не ошибаетесь. Но я знаю, кому он может принадлежать.
— Я тоже. Более того, я тоже умею с ним обходиться. А вы?
— Мне это не нужно. Но, как и любой женщине, мне нравятся драгоценности. А этот камень мне подходит. Вы не находите?
Маттео продолжал смотреть на нее так, словно пытался проникнуть взглядом внутрь, в глубину, и увидеть, почувствовать, что там происходит. И не мог.
— Не надо, не пытайтесь. Вам это не дано. Хотя я знаю одного человека, который смог. Но не вы, нет.
— Хорошо, я вижу, что тем для разговора у нас действительно много. Присаживайтесь, Кира. И не будем терять время.
[1] воротничок священнослужителя у католиков
[2] Добрый день сеньорита! Чем могу помочь? — ит.
[3] Извините, я не говорю по-итальянски. — фр.
ГЛАВА 23. ЭСТЕР. КИРА
Азаран встретила ее уже в одиночестве. Эстер немного поморщилась, брат Бахмана мог и обидеться, но выходить к нему прямо после скачки, пропахнув лошадиным потом, тоже не хотелось. “Ты ищешь оправдания своей задержке, а ведь сама этого хотела!” Конечно, в какой-то степени это действительно был каприз, ведь она была уверена, что Комран поддерживает какую-то связь со своим братом, и показать ему свое недовольство таким длительным отсутствием было необходимо, нужно и… В конце концов, у нее могут быть и свои капризы. Только стоило в этом случае так наряжаться?
Сестра сегодня была в скромном желтом. Обычно она предпочитала огненные наряды, подчеркивающие ее стихию. Азаран любила говорить: “Настоящий мужчина не испугается, а слабого мне не надо!” Но этот настоящий никак не появлялся, хотя, возможно, им был Комран. Это было бы интересно, ведь он был даже младше сестры. Но, несмотря на свою слабость в стихиях (поговаривали об его умении в желтом, но кто это мог проверить?), он всегда держался весьма уверенно, любил красивые вещи и дорогое оружие, мог поддержать беседу, интересно рассказывал о своих путешествиях. Так что интерес Азаран вполне можно было понять.
Сестра загадочно улыбалась, медленно постукивая по верху левой ладони скрученным свитком. На немой вопрос Эстер она только покачала головой и отдернула руку, не отдавая послание.
— Нет, не от него! Успокойся!
Старшая сестра была самой светлой в их роду. Северная кровь загадочных предков широко наполняла ее вены. На улицах смуглые жители востока часто просили ее остановиться, они хотели полюбоваться невиданной в их землях странной красотой. У Азаран были светлые, даже не серые, а голубые глаза и волосы почти белые, белоснежные. Древние легенды говорили, что когда их предки в незапамятные времена пришли с севера, спасаясь от холодов, они были именно такие: блондины со светлыми глазами и белоснежной кожей. А теперь такие люди рождались редко, редко даже у массагетов и саков. Хотя, может быть, так и должно было быть, черное ведь всегда побеждает.
Наконец, сестре надоело издеваться над ней, и она передала свиток.
