К слову говоря, противник подготовился знатно, устроив на нашем пути несколько земляных пушек и заложив заряды пороха под склоны. Как только войско втянулось бы в проход, сразу в нескольких местах взорвались бы пушки, а вызванные подрывами обвалы перерезали бы колонну моего войска на несколько изолированных частей, убив и покалечив при этом сотни людей. Практически один в один план нашей прошлой засады. И концовка та же: две тысячи засевших в горах лехов и горцев открыли бы по уцелевшим частый огонь из нескольких легких пушек и многочисленных огнестрелов, а после добили бы отрезанные друг от друга отряды поодиночке.
Но любая засада хороша, пока ее не обнаружили. С помощью моих лучников, прошедших суровую школу уничтожения торхских дозоров в ковылях (как-никак большинство кирасир – бывшие стражи, причем лучшие из лучших), Валдар снял посты горцев.
Они контролировали удобный подъем в собственном тылу, вообще-то нам он был неизвестен, хоть и начинался в Сердце гор – поэтому его защита была скорее перестраховкой. Но тем не менее горцы несли дозор очень внимательно – вот только атаки с тыла не ждали, противнику было просто неоткуда взяться в их тылу. Валдар перехитрил всех, сумев осуществить подъем в скалы практически в непроходимом месте.
После захвата удобного подступа мы скрытно перебросили к подъему кирасир, снявших доспехи еще в лагере. С собой бывшие стражи и лучшие рубаки в отряде взяли лишь сабли и самопалы, оставшееся войско утром принялось изготавливаться к движению. В это же время Валдар провел наших воинов скрытыми в горах галереями, известными только местным жителям, и успешно зашел в тыл засаде.
Каменный предел, окрестности Сердца гор
Валдар, сын вождя горцев Вагадара
Несмотря на кажущуюся замкнутость, в чертогах карольдов
всегда прохладно и довольно свежо. Воздух, пройдя с поверхности сквозь множество даже нам неизвестных колодцев и окон
, создает в каменных галереях легкий, приятный сквознячок.
Зим десять назад меня разрубили бы на множество кусков даже собственные воины – привести чужаков в чертоги карольдов считалось одним из худших преступлений, святотатством. Первым подобный запрет нарушил отец, воспользовавшись чертогами для переброски рогорцев к месту засады в узком ущелье – на пике могущества он не боялся даже Совета старейшин. И вот теперь уже я показываю чужакам очередной неизвестный им ранее чертог – для нападения на засаду других чужаков, наших общих врагов. Старейшины приговорят меня к смерти, как только узнают о моем поступке, – меня и моих воинов. Впрочем, это всего лишь формальность: грянувшая в горах резня низвела их власть, а мы и так уже давно приговорены к смерти рвущимися к власти кланами Саалдара, Котрирга и Цуреба.
С этими невеселыми мыслями я остановился у выхода из галереи, жестом приказав остановиться следующим сзади воинам.
– Пора.
Кисть правой руки привычно взялась за потертую, шершавую рукоять цвайхандера – двуручного меча фряжских наемников с парирующими крюками и не заточенным между ними и рукоятью клинком. Это делает безопасной и более эффективной технику «полумеча»
– перехват в бою клинка в его середине и нанесение мощных уколов с двух рук. Отец в прошлую кампанию обратил внимание на искусство фехтования ландскнехтов-доппельсолднеров и стал внедрять его в горах – как и их оружие. Нетрудно догадаться, что я был одним из первых, кто стал обучаться бою новым клинком – чуть более легким и сбалансированным, чем наши старые и массивные двуручники.
– Ни звука! Молча за мной. Стрелять, только когда выйдем из галереи!
Рогорцы жестами показали, что поняли приказ. Что же, бойцы все опытные, усваивают быстро. В их глазах читается нетерпение, волнение и предвкушение схватки, но обуревающие чувства бойцов не прорываются наружу ни звуком.
Рядом со мной держатся лишь пятеро бойцов личной дружины – оставшиеся, разбившись на пять групп, выводят рогорцев к другим выходам из галерей. Получается практически по две с половиной сотни бойцов у каждого ростового «окна» – тут надо еще умудриться протолкнуться! А лучше вообще толкучки не создавать.
Между тем короткий коридор заканчивается, полумрак чертогов сменяется ослепительным солнечным светом. На несколько мгновений закрываю глаза, чтобы дать им привыкнуть (и не ослепнуть при выходе из пещеры), после чего начинаю быстро идти вперед, ускоряясь с каждым мгновением.
Уже бегом мы вырываемся из чертогов, оказавшись в глубоком тылу врага. С засевшими у гребня скал противниками нас разделяет не менее ста шагов – и половину дистанции мы преодолеваем в считаные секунды, не издав ни звука. Но вот бойцы из задних рядов врага оборачиваются на странный шорох за спиной, и из их рядов тут же доносятся первые тревожные окрики.
– За Вагадара!
– Вагадар!
– Гойда!
Лехи и предатели-горцы несколько опешили от оглушительного крика накатывающих на них врагов. Тем не менее многие мои сородичи бросились навстречу, воздев над головами тяжелые двуручные клинки, лехи же принялись спешно строиться для залпа.
– Стреляй!
Из-за спины ударил густой залп самопалов – расстояние уже сократилось для эффективной стрельбы, а кроме того, практически все воины Когорда имеют по два ствола. Целили рогорцы в стрелков, и многие преуспели: наш залп расстроил ряды противника и рассеял множество его воинов – зато горцы, перешедшие на сторону лехов и вырвавшиеся вперед, практически достигли моей группы.
Ближний ко мне гигант (он на голову выше меня и значительно шире в плечах) воздел над головой фламберг – тот же двуручник доппельсолднеров, только с волнистой формой клинка. Такой меч наносит страшные рублено-резаные раны, наемники с таким оружием даже не пытаются сдаться в плен – не берут!
Противник со звериной скоростью сокращает разделяющие нас шаги, приближаясь чуть ли не прыжками. Вот расстояние между нами уменьшается до «длинной»
фехтовальной дистанции – и тут же враг делает еще один шаг, стремительно обрушивая свой меч сверху вниз. Перекрывшись клинком и неуловимо сместившись с линии атаки противника, стремительно и мощно колю навстречу, заняв «центр». Но сильнейший удар фламберга, зацепившегося за парирующий крюк, чуть ли не вырвал клинок из рук, острие цвайхандера не дотянулось до головы врага.
Противник тут же переводит атаку, крутанув меч и обрушив рубящий удар по горизонтали справа. Принимаю его на плоскость клинка, выставив блок – но мощь врага столь велика, что его удар проваливает защиту, и клинок касается правой стороны моего лица. Он дергает фламберг на себя, разрезая щеку до зубов. Металл задевает кость, боль дикая!
Обезумев от боли и ярости, слепо колю навстречу, вложив в удар вес тела – и враг, оттянув меч на себя, не успевает встретить мою атаку. Меч входит в солнечное сплетение горца, одновременно отбросив его назад.
Противник еще не успел упасть на землю, как его место занимает настоящий фрязь-ландскнехт (несмотря на примерно близкие к габаритам горцев физические кондиции, он обряжен в кричащие красно-зеленые тряпки). Для удара он занес гроссмессер – двуручную саблю со слегка искривленным клинком. Несмотря на то что оружие не получило широкого распространения в горах, недооценивать его не стоит: благодаря смещенному центру тяжести клинок наносит страшные рубящие удары.
