– Но кто будет править?
– Аджей прибывает завтра со своей кавалерией. Прежде чем я пойду на обмен, я признаю его своим сыном перед лицом армии и лишу его титул приставки «консорт». Он официально станет полноценным наследником и младшим командующим. И если Торога лехи не отдадут, а я уже не смогу возглавить войско… воины поймут, чьи приказы выполнять.
– Да он же мальчишка!
– Мальчишка, который выиграл время для моей армии, удерживая броды Данапра с горсткой воинов, а позже разгромил кочевую орду у Лецека. И, наконец, победил в бою самого Бергарского!
– Он проиграл ему, и только после…
– Так и я о чем! Он победил в решающей битве! И он вполне заслуживает и титул, и звание. А уж если ему действительно придется править… Твой разум и осторожность помогут ему в первые годы – ведь не бросишь же ты юношу одного на троне, верно?!
В ответ Ларг лишь порывисто шагнул навстречу и крепко сжал меня в объятиях. Опять в горле першит, да что такое…
– Старина, что-то мы с тобой совсем раскисли!
Я попытался произнести это как можно мягче, и старый друг утвердительно покачал головой – мол, верно все. Вот только из-под плотно сжатых век пробежали первые влажные дорожки.
Никогда бы не подумал, что столько значу для верного друга…
– Друг мой…
Ларг широко раскрыл глаза: другом я называл его все же не слишком часто, по крайней мере вкладывая в это слово его истинное значение.
– …передай также вот это письмо Эонтее, а это Энтаре. Я не смог с ними проститься, и от этого душа… свербит. Пусть моим прощанием станут эти письма. Ну же, я ведь могу на тебя положиться?!
Вновь крепко смежив веки, Ларг все же выдавил из себя глухое «конечно» и стиснул письма в руке.
Да, старый лис чуял предательство, а я вот не видел дальше своего носа…
Солнце беспощадно палит – так что находиться в доспехах решительно невозможно. И потому я снял их, оставшись лишь в белой холщовой рубахе, что беспрепятственно пропускает воздух – приятно же! А вот лехи конвоя, крылатые гусары, закованы в полную броню, их доспехи чуть ли не за версту от нас отражают лучи яркого солнца.
Так вам и надо, скотам, варитесь в собственном соку!
– Подались… Ну что, Аджей, ты меня понял?
Непривычно серьезный зять страдальчески сморщился:
– Да понял я все… Но, надеюсь, до того не дойдет.
– Ну, тогда прощай, что ли, зятек?!
Несмотря на то что я старался говорить легким, ерническим тоном, голос дрогнул. Но Аджей, не обратив на то внимание, лишь крепко обхватил мое предплечье, сомкнув кисть у локтя:
– Когорд… Между нами было многое, но я никогда не забуду, как ты рисковал собой, спасая меня. Дозволь и мне пойти с вами!
– Аджей, ты чего?! Если что-то пойдет не так, армия потеряет обоих командующих! Нет, ты точно не можешь пойти со мной. И помни мой наказ насчет Ларга: если… Короче, прислушивайся к нему, плохого не посоветует.
Парень еще крепче сжал мою руку:
– Если… Я сделаю все, чтобы отбить вас!
– Пусть так… Береги Энтару.
Зять внимательно посмотрел мне в глаза:
– Я позабочусь обо всех.
– Тогда прощай… сынок.
– Прощай… папа.
Вот такое вот тягостно-дурацкое прощание двух взрослых мужиков, стесняющихся показать свои истинные чувства. Впрочем, кто имеет уши, тот услышит – он признался, что готов следовать за мной хоть к лехам в пасть, а это дорогого стоит. И я просто назвал его сыном – впервые за все время, когда Аджей стал мужем Энтары. Все-таки мне повезло с зятем…
Так, под неторопливые думы я направил коня навстречу лехам… и Торогу. Со мной всего четыре гвардейца, ведомые Эродом. Со стороны противника должно быть столько же… Встречаемся мы ровно на середине долины, простреливаемой орудиями Львиных Врат. Что же, как кажется, никакого обмана быть не должно.
Неспешно сближаясь с вражескими посланцами, я разглядел не пятерых, а шестерых всадников – на левом фланге куцего отряда следует уже знакомая фигура однорукого графа. А ведь это же нарушение договоренностей… Впрочем, лехи договаривались лишь на четверых воинов сопровождения, а калеку вряд ли можно назвать воином. Так что все в пределах…
Неожиданно сердце дало сбой. До последнего подозревая противника в нечестной игре, я наконец-то узнал всадника, едущего посередине отряда. Собственного сына я узнал бы из сотен людей…
Не в силах более сдерживать себя и отчаянно волнуясь, я пришпорил коня, разгоняя его до галопа. Ускорился и сын. Сердце кольнула тревога – вдруг у конвоя есть инструкции на этот счет и кто-то из них пальнет вдогонку?! Но нет, ничего такого – видимо, понимают, что без сына и супруги Торог никуда не денется.
– Отец!
– Сынок!
До хруста костей сжав кажущегося еще таким молодым… ребенка, с удовольствием вдохнул его запах – запах здорового крепкого мужского тела. Сердце радостно забилось – этой встречи я ждал более всего: возможно, лицо Торога станет последним родным лицом в моей жизни, и миг, пока мы вместе, хочется растянуть на как можно более долгий срок.
– Ты повзрослел…
– Отец, – Торог виновато покачал головой, – если бы я знал, что они так поступят, ни за что бы не сдал крепости. Просто понимаешь…
– Да успокойся ты. – Я постарался бодро улыбнуться. – Золот мне все рассказал. И про вашу героическую оборону, и про последнюю бомбардировку, которая завалила бы проход в пещерах, заживо вас замуровав. Ты исчерпал все возможности обороны, а кроме того… Кроме того, ты не был готов жертвовать ребенком. И я понимаю тебя как никто другой.
Сын виновато склонил голову:
– Просто Золот принял сдачу на королевскую гарантию о сохранении жизни всему гарнизону – в том числе и нам…
Я лишь скрипнул зубами.
– Они обманули. Но что поделать, лехи хозяева собственным словам, так что… Где жена и сын?
Торог почернел лицом:
– У них.
– Понятно, значит, заложники… Этого следовало ждать. Но ты должен понимать, что это единственная гарантия твоей лояльности после моей смерти.
Лицо Торога исказилось от гнева.
– Спокойно, спокойно… Ничего уже не изменишь. Они обговорили с тобой, как вы будете видеться?
Сын угрюмо кивнул:
– Да. Они выделят им виллу в Варшане, и когда я буду в столице…
– Вот ведь… свиньи. На короткий поводок…
– Господа! – Из-за спины Торога показался Золот. – Думаю, все договоренности достигнуты, и мы можем обменяться представителями семейства Корг. Если вам есть что сказать своим людям, ваше величество…
