Пораженный увиденным, хан отдал окончательный приказ – оставить Москву и идти на Рязань. Он не решился дожидаться окончания пожара и захватить Москву. Орда двинулась на юго-восток.
Произошедшее видели и опричники дружины Бордака, вышедшие в тылы татарской орды.
И воевода, и его помощник намеревались атаковать ставку Девлет-Гирея, но он объявил отход. Три десятка ратников не могли противостоять орде.
Глядя на горящий город, Бордак прошептал:
– Алена, Петруша…
– Надо уходить, Михайло, покуда крымчаки не заметили нас. Наш бой еще впереди, – сказал ему Парфенов.
– Ты не понял, Василь? На Москве в огне Алена и Петруша! – воскликнул Бордак.
– И еще тысячи москвичей, – ответил княжич. – Уходим в большой лес, я с десятником Грудиным попытаюсь прорваться на Варварку.
– Это самоубийство!
– Нет, Михайло, помирать нам сейчас не можно. Нам еще мстить собаке Девлету.
Парфенов увел десяток к Москве, пройдя между сотнями татар, Бордак с двумя десятками отошел к лесу, куда ордынцы не сунулись. Парфенов явился под вечер, весь в саже, в грязи, с хмурым лицом.
– Ну что? – нетерпеливо спросил Бордак.
– Твоих на подворье нет, как и моих. Ладьи тоже нет, значит, они сумели уйти рекой. Но что на Москве делается, Михайло! Не дай Господь еще раз такое увидеть! – покачал головой княжич и ушел мыться.
Бордак вышел к дозору. Татар уже не было, на северо-западе дымился некогда огромный город. На дорогах – пусто, в воздухе – едкий запах гари. Он поднял голову к небу:
– За что, Господи?!
День 24 мая был праздничным днем Вознесения Господне. Но праздник превратился в день горя и скорби.
А крымский хан повел орду на рязанские земли, богатый и цветущий край.
В восторге от нежданной развязки, принесшей ему победу, Девлет-Гирей, ведя орду от Москвы, уже строил планы на возвращение и полное покорение Руси.
Но о том, чем закончились те планы, в следующей книге «Иван Грозный. Битва при Молодях».
