Как вошли в горницу, первым делом перекрестились на образа. Присели за стол.
– Квасу желаете? – спросил воевода. – Предложил бы вина свойского али водки крепкой, да разумею, на службе не след. А вечером не до того будет.
– Пошто так гутаришь? – взглянул на него Парфенов.
– По то, что крымчане уже на Северском Донце.
– Они и должны были выйти сюда примерно в это время, – кивнул Бордак. – Где их видели?
– Видели? – Лицо воеводы вдруг изменилось. Взор стал потухшим и в то же время угрожающим. – Видели – не то слово, что можно молвить об этих собаках проклятых.
– Что случилось, князь?
– В сорока верстах вниз по Донцу деревня была Песчаная. Там держали сторожей, три поста, ну, и крестьяне жили, ремесленники – кузнец да скорняк. Собирались дозоры ставить, а то до села Радное около десяти верст. Не успели. Сотня татар крымских вышла к Донцу и с ходу налетела на деревню. Детишек малых и стариков немощных порубили. Прибили мужиков, что схватились с ними. Баб и девок снасиловали и тоже убили, половину деревни в полон увели. Это из Радного сообщили.
– А куда увели? – спросил Бордак, сглотнув ком, ему ли не знать о зверствах работорговцев.
– Не ведомо. Трое, успевших сбежать, с холма видели, как угоняли невольников да коней с добром награбленным. А вот куда, не зрили, самим бы ноги унести. Есть на западе, верстах в пяти, лес, там и овраги, буераки, далее – степь, так что укрыться можно.
– Вода там есть? – спросил Михайло.
– Родник и ручей малой.
– Значит, где-то там в этом лесу недалеко от Песчаной поставил стан мурза Икрам? – проговорил Парфенов, руки которого сжались в кулаки.
– Нет, – покачал головой Бордак, – далече от реки они не пойдут. Коней и людей кормить, поить надо. Провизию с собой взять можно, а вот воды, коли брать в расчет и невольников, неизвестно скольких, к лесу не наносишься. Ручья же не хватит. Стан должен быть где-то в роще али бору, у реки али недалече версты от него. А тако же желательно, чтобы рядом возвышенность была. Есть такое место?
– Похожее есть, между Песчаной, уже разоренной деревней, и селом Радное, – ответил Верейский. – Есть там крупный осинник недалече от реки, и берега там пологие, как раз заводить коней на водопой. Холмы западнее, возвышенность небольшая на самом берегу, но не высокая и вытянутая вдоль реки.
– Это получается в тридцати верстах от крепости?
– Да, получается так. Ближе к Чугуеву Белая Балка, это по реке, и севернее в трех верстах село Марево.
Бордак взглянул на Парфенова:
– Треба ныне же послать разведку к Песчаной и ее окрестностям.
В малый ертаул был назначен десяток Фомы Рубача. Но до выхода следовало отдохнуть, подготовиться.
Ратников московского отряда накормили, Парфенов и Бордак после молитвы в крепостном храме обедали с князем Верейским. Закончив трапезу, князь сказал:
– Белая Балка, Радное и Песчаная, как уже молвил, вдоль реки стоят, и вроде подойти к ним проще простого. Это так, коли открыто али под видом крестьян местных, а вот ертаулом – другое дело. Коли проклятый пес Икрам встал в осиннике между селом и деревней, то выставил охрану на время. Долго отсиживаться там не будет. Наверняка его следующая цель – село Радное, а там и до Белой Балки добраться можно. А может, и развести сотню, запустив десятки в обход Чугуева на Марево да западные малые деревни.
– Он и к Чугуеву может сунуться, коли после нападений на Белую Балку и Марево супротив него не выйдет часть гарнизона крепости, – заметил Парфенов.
– Да, – кивнул Бордак, – крымский хан на словах в Бахчисарае так и определял задания Галибею и его мурзам поглядеть, как русские охраняют подступы к своим ближним к Крыму крепостям, как службу приграничную несут сторожа, ну, и пограбить деревни да села. Без того они никак. Оттого хан и выслал отряды и вдоль Северского Донца, и вдоль Оскола, и к Дону, где особо поживиться нечем, а вот прознать о наличии приграничных дружин, разъездов, сторожей можно. Так что княжич прав, Икрам в планах своих держит выход к Чугуеву, а до того истребление как можно большего количества сел и деревень в округе. Но ты поначалу о чем-то другом хотел молвить, князь?
– Да, – ответил воевода, – выход к селу и деревням кажется простым, но скрытно к тому же селу Радное или разграбленной деревне Песчаная ертаулу не пройти. Для того треба хорошо знать местность. Где обрывистые берега с песчаными полосами внизу, где отмель, заросшая осокой, где овраг, где балка, где рощица. А посему ертаулу треба иметь проводника.
– И такой у тебя есть? – посмотрел на него Парфенов.
– Есть. Ратник гарнизона Ефим Кубарев, хороший, между прочим, лучник, до того, как перебрался в Чугуев на службу ратную, крестьянствовал в селе Радном. Там у него родственники остались, да и в Песчаной были. Он и крестьянствовал, и охотился, и рыбу ловил, как, впрочем, все жители деревень и сел. Река и степь кормили в голодные годы, когда урожай пропадал. Кликнуть его?
– Погодь, успеешь, князь. Значит, ертаул десятника Рубача пойдет вместе с проводником. Дойти след до Песчаной, осмотреться там и скрытно подойти к осиннику меж селом и деревней. Сможет ли Фома Рубач сделать то? Конечно, опричники – воины хорошо подготовленные, но для открытой схватки с ворогом, там они никому не уступят. А вот сумеют ли скрытно провести разведку?
– Что голову ломать, Василь, я пойду с десятком, – подал голос Бордак. – Только накажи Рубачу, дабы в точности и без лишней болтовни сполнял мои приказы.
– То ты и сам сделать можешь. Предупредить Рубача. Отряд подчинен нам обоим, Михайло. И опричники будут делать то, что мы скажем.
– Тебе лучше знать, княжич.
– Добре. Когда след выходить?
– Потемну, опосля вечерней молитвы и трапезы. Идти придется сорок верст, а это, скрываясь от постов охранения татар, часов шесть, может, боле.
– До изгиба реки, это между Белой Балкой и селом Радное, что в двадцати верстах от крепости, пройдете спокойно и открыто, а вот дальше придется прятаться, – сказал Верейский.
– Так, други, выходить след в восемь часов конными, – ударил ладонью по столу Михайло. – В Песчаную тогда должны зайти около двух часов ночи. Там осмотримся, оставим коней, на охрану которых возьмем еще двух обозных. И пешком, путями, что укажет проводник, двинемся к осиннику. Коли там вся сотня, то вернемся в деревню и конными отойдем в Радное. Оттуда пошлю гонца, дабы ты, Василь, подходил к стану с оставшимися двумя десятками, а князь привел бы в готовность конный отряд ратников в тридцать, чтобы пойти с нашими воинами. В таких условиях придется принимать бой Икраму перед селом, а мурза не готов к тому, не сможет организовать свою сотню для успешного сражения. Боле всего крымчаки опасаются именно таких неожиданных ударов, потому как тогда они начинают метаться. Эти псы смелы, когда сотней на незащищенное мирное село выходят али на мелкие отряды сторожей. От равного сражения они попросту бегут.
