Он вел машину быстро, но спокойно, заранее видя каждый вираж, каждый перекресток. Вот только в этот час знаки остановок различались с трудом. Через опущенное стекло щеку ласково овевала бодрящая ночная прохлада. Он тихонько включил радио, и теперь компанию ему составили дикторы ночной программы. Ему ужасно нравились такие поездки в полутьме, под убаюкивающие голоса дикторов, которые ночью звучали намного мягче, чем днем. Он давно заметил, что они говорят гораздо меньше всякой чуши, чем их дневные коллеги. Может, оттого, что ночь располагает прежде всего к размышлениям, скрытности и тайне…
Он не стал въезжать на платную дорогу региона Тулуз-Эст по шоссе А68 Тулуза – Альби и съехал с автобана минут через двадцать. Район, который разворачивался перед ним, казалось, вынырнул из далекой-далекой эпохи, откуда-нибудь из поры великого оледенения. Тогда не было еще ни антенн, ни вышек мобильной связи, ни индустриальных зон, ни новых земельных участков, как шампиньоны, пробивавшихся повсюду. И не светились огромными галактиками большие города. По ночам оба мира казались ближе друг к другу, чем днем, хотя у них не было ничего общего, кроме соединявших их дорог.
Он прямо в машине выкурил сигарету и выбросил окурок в открытое окно, приближаясь к цели своего путешествия: к утоптанной под автостоянку площадке в лесу за поворотом. Площадка находилась на самом берегу, там, где река делала вираж параллельно дороге. Красный «Ситроен 4» с белой крышей был уже на месте. «Нет ничего лучше автомобиля, если ищешь укромное местечко», – сказал он себе, паркуясь рядом.
Заглушил мотор.
И сразу услышал в темноте плеск воды и почувствовал, как в нем нарастает возбуждение. Сейчас он увидит ее, подойдет к ней, дотронется до нее… Ее тело кого угодно могло свести с ума, и ее аппетиты ни в чем ему не уступали. Ростом она была выше его, и это тоже его возбуждало. Возбуждали ее стройные, чуть избыточно мускулистые бедра, которые она старалась выставить напоказ в любых обстоятельствах. Возбуждала татуировка возле лобка, пирсинг в пупке и еще один в гораздо более интимном местечке. Возбуждала киска с крошечными губами.
Он почувствовал, как напряглось его мужское естество, и глубоко вдохнул. Это ночь на него так подействовала: ночной лес, ночная гонка на автомобиле и присутствие Зоэ рядом с ним в пустынном, безлюдном месте. Но он не имел права. Ни в эту ночь. Ни в следующие ночи. Никогда… С этим для него покончено. Он открыл дверцу автомобиля и вышел, совершенно раздавленный печалью.
Подошел к «Ситроену» Зоэ, дробя подошвами мелкие камушки, открыл пассажирскую дверцу и сел рядом с ней. Она посмотрела на него и поцеловала. Поцелуй получился каким-то смазанным, бесчувственным, да и он быстро от нее оторвался. Обычно он всегда запускал руку ей между бедер, но сейчас у него не хватало на это мужества. У нее тоже.
– Господи, как это ужасно, то, что случилось, – проговорила она. – Мне очень жаль, Эрик. Правда, очень жаль. Просто не знаю, что и сказать.
Покачав головой, он помолчал с минуту, а затем четко произнес:
– Поэтому я сюда и приехал. Нам надо перестать видеться, Зоэ… на какое-то время…
* * *
На следующее утро, в 8.45, Сервас выскочил из лифта и вошел в свой кабинет. Ночью он почти не сомкнул глаз, но, как то часто бывало, чувствовал себя на редкость в форме. Тело было легким, голова ясной, адреналин весело бежал по венам. Усталость нанесет ответный удар потом.
Он доверху наполнил кофеварку водой и молотым кофе, включил компьютер и приготовился уже зайти на сайт программного обеспечения редактирования документов судопроизводства Национальной полиции. Полицейские на участках считали этот сайт своим злейшим врагом, ибо толку с него было, как с противотанковой базуки в руках снайпера. И тут зазвонил городской телефон.
– Сервас, – сказал он в трубку.
– У меня здесь мэтр Оливье, нотариус, он хочет с вами поговорить, – сказал голос в коммутаторе.
Мартен порылся в памяти, но никакого Оливье оттуда выудить не удалось.
– Передайте ему трубку.
– Здравствуйте, господин Сервас, – произнес чей-то голос с той же чопорностью, с какой разговаривают метрдотели после второго звонка. – Простите, что побеспокоил. Я мэтр Оливье, нотариус из Оша. У вас найдется для меня минут пять?
– А по какому делу? – поинтересовался Мартен.
Он никогда не слышал ни о какой нотариальной конторе в Оше.
– По делу о наследстве вашего отца, – ответил нотариус все так же чопорно.
Сервас вздрогнул. Наследство отца? Но он вступил во владение этим наследством уже очень давно… Уже около тридцати лет назад.
– Я принял дела у мэтра Сольнье, который вышел на заслуженный отдых после сорока лет безупречной службы, – пояснил собеседник. – Он был святой человек, мэтр Сольнье, нотариус старой закалки, какая потеря… – прибавил он, словно святой человек уже сыграл в ящик. – Но какой беспорядок он оставил в бумагах! Буду краток: найдена папка, если уж вам угодно, чтобы я рассказал.
Сервасу угодно не было.
– Похоже, мэтр Сольнье проявлял некоторую небрежность к тем документам, которые были ему поручены. Среди тех бумаг, что нам удалось обнаружить, имеется запечатанный конверт на ваше имя. Куда мы можем вам его переслать?
Сервас наморщил лоб.
– Конверт на мое имя?
– Точнее, там указано ваше имя. На нем написано «Мартен». Чернила немного выцвели, но разобрать вполне можно. На папке, в которой его нашли, написано «Сервас». Больше в ней ничего не было, кроме этого конверта; видимо, его просто там забыли. Очень романтично получить забытое письмо, правда? Чтобы найти адресата в нашей картотеке, много времени не потребовалось. Мартен Сервас – это вы?
– Я. Но прошло уже почти тридцать лет… Как вам удалось меня разыскать?
– Боже праведный, в ваших краях это имя не столь распространено, если позволите. Да к тому же я подумал, что этот Мартен Сервас, несомненно, и есть тот самый полицейский, о котором столько писали в газетах. И я, долго не раздумывая, попытал счастья и обратился в Региональную службу судебной полиции. Бинго! Понимаете, в нашей профессии ничего нельзя делать наполовину. Ну вот, теперь нам нужен только ваш адрес.
На секунду Сервас засомневался, уж не имеет ли он дело с каким-нибудь жуликом или психом?
– Я вам перезвоню, – сказал он. – И сразу же сообщу адрес.
На том конце провода вздохнули.
– Как вам будет угодно.
Он набрал «мэтр Оливье, Ош» в «Гугле» и получил номер телефона.
– Нотариальная контора «Аслен и Оливье».
– Будьте добры, соедините меня с мэтром Оливье. Это от Мартена Серваса.
– Итак, ваш адрес? – спустя три секунды, раздался в трубке тот же тягучий и чопорный голос.
Он продиктовал адрес, поблагодарил и повесил трубку. Подняв голову, увидел на пороге Самиру Чэн. Она стояла, опершись о притолоку левым плечом, и нервно теребила пирсинг на нижней губе.
