– Коренной зуб тут ни при чем, – закончив осмотр, заключила она. – У вас воспалилась десна. Вы часто чистите зубы?
– Раз в день.
– Этого недостаточно. Надо чистить после каждой еды, и обязательно щеткой. С возрастом зубы разъезжаются, и между ними скапливается уйма всякой гадости.
В голове у него пронеслась мысль, что, наверное, партнеров себе Зоэ Фроманже выбирала по степени крепости зубов. Он все больше приходил к заключению, что эта женщина просто не могла принадлежать кому-то одному.
– Тут надо сделать выскабливание. Но сначала мне надо вас обезболить.
Мартен хотел было возразить, но не стал. Не в его положении. Спустя минут десять одна сторона рта у него замерла, заснула. Может, это был хорошо рассчитанный прием: заставить его замолчать во что бы то ни стало…
Он выпрямился, а Зоэ Фроманже принялась раскладывать инструменты.
– Я вас слушаю, – произнесла она таким тоном, словно это она собирается его допрашивать.
* * *
– Мои вопросы в основном относятся к пребыванию машины вашего мужа, «Ситроена четыре», красного с белой крышей, на парковке торгового центра около трех часов ночи со вторника на среду, – начал Сервас, очень приблизительно выговаривая слова замороженным языком, и вопросительно взглянул на нее.
– Гаспар мне об этом говорил, – ответила она сквозь зубы. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. Может быть, это был другой «Ситроен четыре»…
– Вы подтверждаете, что ваш муж в ту ночь был дома?
– Категорически. А зачем вам это знать?
Сервас сунул руку в карман куртки и достал ту же фотографию, что показывал Гаспару Фроманже: увеличенное изображение номерного знака. И увидел, как побледнела Зоэ.
– Не понимаю… Это какая-то ошибка…
Мартен выдержал паузу.
– Мадам Фроманже, вы пользовались машиной вашего мужа в ночь со вторника на среду, пока тот спал? – вдруг спросил он.
Зоэ нервно моргнула глазами.
– Нет!
– А какой-нибудь другой ночью?..
Ответа не последовало.
– Мне понадобится ваш телефон, – решительно сказал Сервас.
– Зачем?
– Посмотреть, не активировался ли он в пределах Тулузы или в окрестностях той ночью или какой-нибудь другой…
– И вы имеете на это право?
– Не только право, но и все необходимые разрешения.
Она опустила глаза.
– Я брала его машину… но не в ту ночь… в другую… Моя сломалась и стоит в гараже… – Она с трудом подбирала слова. – У меня была срочная надобность…
– Что за надобность?
Зоэ подняла глаза, и Сервас прочел в них смесь вины, поражения и печали.
– У меня отношения с другим мужчиной… И он хотел меня срочно увидеть. Ему надо было сказать мне что-то очень важное, но не по телефону…
– Когда это было?
– В ночь со среды на четверг.
– Имя этого человека?
Она буквально просверлила его взглядом.
– Вы прекрасно знаете, о ком идет речь, раз вы здесь…
– Эрик Ланг?
Зоэ кивнула.
– А вы не боялись, что ваш муж обнаружит, что вас нет?
– Мой муж очень крепко спит, капитан, он изматывается на работе. Он уже привык, что у меня бессонница. И потом… Эрик настаивал… По его мнению, это было действительно очень срочно.
– Что он хотел?
Она запнулась.
– Мадам Фроманже, вам известен термин препятствование правосудию?
– Он хотел сказать мне, что мы какое-то время не должны встречаться… И звонить друг другу. Он хотел сказать это при личной встрече. Перед тем как оборвать все контакты…
Сервас бросил на нее острый взгляд.
– У вас это давно, с Эриком Лангом?
– Два года.
– Как вы познакомились?
– Он был одним из моих пациентов.
– Ваш муж в курсе?
– Нет!
Он наклонился к ней.
– Мадам Фроманже, ваш муж человек агрессивный?
Зоэ побледнела. И Серваса снова поразила печаль в ее глазах. Он отвернул рукав ее халата и увидел синяк на запястье.
– Это он сделал?
– Это не то, что вы думаете. Мы вчера вечером спорили по поводу этой истории с машиной. Он хотел знать, сидела я за рулем или нет. И в пылу спора схватил меня за запястье, а я слишком энергично вырывалась.
«Ага, конечно», – подумал Сервас.
– Реми Мандель… это имя вам о чем-нибудь говорит?
– А кто это?
Он повторил имя.
– Нет.
– Это один из фанатов Эрика Ланга. Неужели тот никогда о нем не рассказывал?
– Нет. А зачем ему мне рассказывать?
– Это возвращает нас к первому вопросу, – сказал Мартен. – К тому, что делала машина вашего мужа на парковке торгового центра в три часа ночи. У вас нет этому никакого объяснения?
Объяснения у нее не было.
* * *
В обеденный перерыв у него начались такие боли за грудиной, что он стал опасаться худшего. Стенокардия. Или другая проблема с сердцем. Накануне он явно перенапрягся… а теперь, может быть, у него инфаркт? Коронарные артерии с возрастом потеряли гибкость и сузились, а он и не заметил? Ему скоро пятьдесят лет… Боль жгла грудную клетку и сжимала, как в тисках, и это противное ощущение сдавления угнетало его и очень тревожило. Каждый вздох, каждое движение заставляли болезненно морщиться, и Мартен старался глубоко не дышать. Однако время от времени, словно чтобы прочувствовать, до какой степени все дошло, делал глубокий вдох, и тогда боль просто рвала грудь на части, а дыхание и вовсе останавливалось.
Сервас поискал в Интернете симптомы инфаркта и прочел: сдавление за грудиной, боль, отдающая в левую (реже – в правую) руку, потливость, укороченное дыхание, головокружение. Практически все симптомы налицо… К тому же стоило ему о них подумать, как у него кружилась голова, и он начинал потеть.
Мартен позвонил своему лечащему врачу, но ему женским голосом ответил коммутатор, который сообщил, что его примут не раньше чем через две недели. Он объяснил, что дело срочное, и женщина на другом конце провода, задав ему несколько вопросов весьма скептическим тоном, поменяла срок ожидания на двадцать четыре часа.
– Выпейте обезболивающее, пока ждете врача, – сказала она ему. – Скорее всего, у вас трещина в ребре, если вчера вы сильно ударились.
– Ладно, ничего.
Подохнуть можно в этой стране… А еще говорят, лучшая система здравоохранения в мире… Без конца ворча на все подряд, включая затраты на здравоохранение, Сервас поплелся в отделение неотложной помощи. Ему предстояли три часа ожидания среди носилок, лежащих на них пациентов и доведенных до белого каления родственников. Настоящий кавардак… И все эти люди, напуганные, подавленные, пытались бодриться любыми средствами. Он позвонил Шарлен и попросил встретить Гюстава из школы. Наконец им занялись молоденький интерн и медсестра. При других обстоятельствах Мартен уже давно сбежал бы, но боль не оставляла его ни на минуту.
