Голос его звучал холодно и властно, но без былой ярости, и Сервас почувствовал, как знакомый щекотный озноб пробежал от головы вниз по позвоночнику.
Полоса высокой травы в центре дороги скребла по днищу машины, крупные капли падали с деревьев и разбивались о лобовое стекло. Из-за ухабов они подскакивали на сиденьях, как всадники в седлах, и боль то и дело всаживала стилет в бок Серваса. Тот поморщился.
– А я думал, это потому, что ты меня любишь… – удивленно протянул он.
Бывший сыщик злорадно ухмыльнулся. Потом откашлялся. За запотевшими стеклами все вокруг выглядело как в тумане.
– Да кто вбил тебе в башку, что я тебя хоть когда-нибудь ценил? Наоборот, я тебя ненавидел, – холодно бросил он. – Ты был всего лишь маленький придурок, только со студенческой скамьи, которого взяли в полицию по блату. А тебе казалось, что ты прямо светоч… Я прекрасно понимал, что за твоей скромной повадкой прячется самый спесивый придурок в мире. Но за тобой стоял твой дядюшка, и я делал вид, что люблю тебя. Я держал тебя под контролем, чтобы жить спокойно и чтобы никто ко мне не приставал. Ровно до того дня, когда ты плюнул нам всем в морду, заступившись за этого писаку…
Сервас спросил себя, уж не ослышался ли он. Ковальский ничего не забыл. Ненависть и горечь так и сидели в нем все это время. Прошло двадцать пять лет, а он так ничего и не простил!
На каждом ухабе боль атаковала его. Дом в конце дороги приближался. И Мартен увидел, что это просто развалины. Зачем Ковальский завез его сюда? Что ему понадобилось в таком богом забытом месте? И вдруг он кое-что вспомнил. Воспоминание, спрятанное в прошлом, камешек в ботинке…
– А почему вы послали именно меня в то воскресенье разыскивать Седрика Домбра в подвале университета? Потому что вы, Манжен и ты, хотели вдвоем обыскать его комнату?
– Чего? Это ты о чем? – спросил бывший сыщик, заглушив мотор.
– А потом ты показал мне все эти фотографии мертвецов… Это ведь вы их туда подложили, верно?
Ко распахнул водительскую дверцу и бросил на него взгляд, от которого по спине пробежал холодок. Несколько секунд было слышно только, как капли барабанят по кузову.
– Ты чокнутый, Сервас, знаешь?
Ко вылез из машины, за ним – Мартен. Теперь болью отзывалось уже каждое движение. Крупные холодные капли застучали по шее.
Невдалеке, возле самых развалин, Сервас увидел еще одну машину, такой же допотопной модели, что и машина Ковальского. Он заморгал глазами. Это еще что такое?
– Давай вылезай, – сказал Ко. – Сейчас все узнаешь.
– Что происходит?
Ко обернулся и смерил его насмешливым взглядом.
– Сейчас увидишь. Да что с тобой такое, Мартен?
Сервасу вдруг захотелось бросить все и сбежать куда подальше, но он ничего не сделал – просто пошел за Ковальским, который как раз входил в заброшенный дом. Это было то ли бывшее гумно, то ли бывший ангар. Им уже давно не пользовались, и он стоял пустой. В глубине их ждал какой-то человек.
Безжалостный. В мозгу почему-то всплыло это слово. Как сгусток тумана. Как призрак.
Мартен вошел внутрь пустого и гулкого пространства.
Ковальский шагал впереди среди мусора и заржавевших балок, валявшихся на полу. Пахло сгнившими листьями, плесенью, ржавчиной и сыростью. Высокие узкие окна с выбитыми стеклами делали интерьер похожим на интерьер церкви. Только в этой церкви, несомненно, поклонялись культу индустрии.
Из глубины им навстречу шел человек. Не слишком быстро, не слишком медленно, спокойным, уверенным шагом.
Постепенно Сервас начал различать его лучше. Он был совершенно уверен, что никогда не видел этого высокого человека, который вынырнул из темноты им навстречу. На вид он был ровесником Ко, может, чуть помладше. Высокий, с курчавыми седыми волосами и тонкими, четкими чертами лица, он смотрелся более элегантно и был, несомненно, в гораздо лучшей форме. Будущий долгожитель.
– Вот, познакомься. Капитан Бертран, один из самых неутомимых наших волонтеров, – сказал Ко.
У Бертрана была крепкая рука и живые глаза.
– Лео рассказал мне час назад по телефону о вашем расследовании, – сказал тот. – Найти сведения было нетрудно. Я прекрасно помню это дело. Исчезновение было расценено как тревожное. Следствие поручили отделу розыска жандармерии Ажана. Девушка была родом из Лейрака, где жила с родителями. Это они подали заявление о пропаже. Но поскольку она училась в Тулузе, помощь запросили у нас.
– А почему мы встретились здесь? – поинтересовался Сервас.
Старики, переглянувшись, улыбнулись.
– Я живу в двухстах метрах отсюда, вон там, за деревьями. Моя жена не любит, когда мы обсуждаем такие дела в доме. Она считает наши «развлечения» жестокими. Вот мы и назначаем друг другу встречи здесь.
– Это у нас такая игра, – сказал Ко. – В нашем возрасте редко выпадает случай позабавиться… – Он смерил Серваса взглядом с головы до ног. – А сознайся, здорово я тебя напугал? Ведь ты сдрейфил, а?
Мартен ничего не ответил.
– Лео шутит, но то, чем мы здесь занимаемся, на самом деле очень серьезно, – дипломатично урезонил Ковальского бывший комиссар. – Зачастую мы становимся последней надеждой для семей, пребывающих в полном смятении. Мы располагаем временем, которого у сотрудников госслужб не всегда хватает. Знаете, это настоящее служение. Мы не щадим себя, хотя не всегда у нас есть надежда найти людей. Мы вкладываем в поиск всю свою энергию. К сожалению, известно, что вокруг домов, где кто-то пропал, крутится немало стервятников, которые норовят воспользоваться замешательством и отчаянием людей и слупить с них денег. Они прячутся за спинами объединений, определенных законом тысяча девятьсот первого года, таких, как наше. Они позиционируют себя как неутомимых искателей пропавших и для начала требуют сумму на покрытие издержек, а потом еще и еще, на всяческие передвижения, и объясняют, что розыск – дело недешевое, а пропавшие могут найтись на Ибице, в Восточной Европе или в Греции… Они наносят нам огромный ущерб. Есть на свете особи, начисто лишенные малейших признаков морали; для них человечность есть понятие, непостижимое для большинства смертных… Мы же никогда ни с кого не требуем денег. Мы работаем, чтобы помогать, вот и всё. Досье лежит у меня в машине. Пойдемте.
Они вышли и побрели по рытвинам к старому серому «Пежо 405». Облик обоих автомобилей соответствовал облику владельцев: они принадлежали к ушедшей эпохе. За двадцать пять лет мир изменился больше, чем за два минувших столетия. Конечно, скоро работать будут роботы. И уже миллиарды людей не способны оторваться от своих мобильников и высокотехнологичных игрушек, а производящие их фирмы с каждым днем делаются все могущественнее и все более властно навязывают свое влияние. А люди, как лунатики, отдают свои судьбы в руки все уменьшающегося количества правителей.
Бертран открыл свою дверцу и сел за руль. Сервасу он сделал знак обойти «Пежо» и сесть на пассажирское место. Ко устроился на заднем сиденье.
