– Лола Шварц?
– Да.
Он вынул удостоверение.
– Капитан Сервас. Мне хотелось бы поговорить с вами об Амалии Ланг.
– А я-то все думала, когда же вы придете, – сказала она.
Он был готов к такому разговору: эта территория ему не принадлежала.
– Вы были на похоронах.
– Совершенно верно. – Она пристально, в упор, посмотрела на него. – Как это вам удается?
– Как мне удается что? – переспросил Мартен, немного сбитый с толку.
– Да заниматься таким ремеслом. Сыщик… Кто в наше время хочет стать сыщиком?
– Ну…
– Вот уж и правда – а что вам удается? – бросилась в атаку Лола, не давая ему передышки. – Вы позволяете мальчишкам резать вам глотки, оскорблять вас, плевать на вас. От вас требуют расширять дело, вместо того чтобы ловить преступников, и изводить тонны бумаги всякий раз, как идете просто пописать. Вы даже на допросах не можете теперь отвести душу, у вас рекордный процент разводов и суицидов – мало радости, а?
Лола произнесла все эти слова ледяным тоном, словно протокол зачитывала, без малейшего сожаления: полицейские – враги для того слоя людей, к которому принадлежала она.
– И вы полагаете, что работа полицейских сводится только к этому?
– Не знаю, я в этом не разбираюсь.
– А в чем вы разбираетесь?
– Ага, когда нечего сказать, вы бьете ниже пояса.
Сервас подавил нарастающее раздражение.
– Лола Шварц – это ведь псевдоним, – констатировал он, изо всех сил стараясь смягчить злость, прорвавшуюся в голос. – А каково ваше настоящее имя?
– Изабель Лестрад…
– Вы хорошо знали Амалию? На кладбище у вас был очень расстроенный вид.
На лицо Лолы-Изабель набежала тень грусти. Она вгляделась в лицо полицейского, надеясь найти какие-нибудь признаки сарказма, но не нашла и задумалась.
– До той поры, пока она не сошлась с этим типом, знала хорошо.
– А потом?
– А потом Амалия изменилась, отдалилась от нас, и я была единственной, с кем она еще время от времени встречалась. Все реже и реже…
– А его?
– Только шапочно… Я читала несколько его книг. Барахло… А больше я о нем ничего не знаю, кроме того, что он всегда казался мне самодовольным дураком.
«Точно подмечено», – подумал Мартен.
– Расскажите мне об Амалии. Как вы с ней познакомились?
– А не пойти ли нам выпить пивка в буфет? У меня от разговоров в горле сохнет.
Буфетом называлась стойка из клееной фанеры с кофемашиной, которая, как видно, служила сверхположенного срока, и с пиворазливочным автоматом. Возле него толпился народ, и им пришлось пробираться между клиентами.
– Амалия, – объяснила Лола, утолив жажду, – вошла в нашу жизнь так же, как и ушла: в одночасье. В одно прекрасное утро появилась со своим узелком. Сказала: «Я – фотограф и хотела бы присоединиться к вашей компании. Где мне найдется местечко?» И всё это с милой гримаской и с видом человека, порядочно помотавшегося по свету. Такова Амалия: за хрупкой внешностью – бульдозер. Ей было невозможно в чем-нибудь отказать. Да и фотографии у нее были великолепные. Ну, и мы, конечно, сразу взяли ее под крыло.
Она отпила еще глоток и провела языком по пухлым губам, запачканным пеной. Взгляд Серваса упал на кулон из красно-коричневого камня, висевший у нее на шее. Агат. Лола поймала его взгляд:
– Это сардоникс. Его еще называют камнем добродетели. А во времена Античности его звали камнем доблести и мужества. Он также связан с интуицией – говорят, помогает принимать трудные решения. Сардоникс… мне ужасно нравится это слово.
Мартен кивнул, чтобы побудить ее продолжить свой рассказ.
– Она пробыла с нами чуть больше года. Здесь спала, здесь ела, и отлучалась, только чтобы сделать очередные фото или встретиться с владельцами змей. До того дня, как у нас появился Ланг. Я очень хорошо помню этот день: я при сем присутствовала. Она его выпроваживала, но он не отставал. Хотел купить у нее все ее фото, а она продавать не хотела. Но все-таки согласилась выпить с ним по бокалу вина. И он несколько месяцев появлялся у нас раза по два-три в неделю. Приносил кофе, просматривал все новые фотографии, сделанные ею. На самом деле уже было ясно, что он приходит вовсе не из-за фотографий. Амалия разыгрывала безразличие, но меня не обманешь: то была тактика, чтобы крепче его зацепить, каждый раз давая понять, что у него есть шанс. Я уверена, что она с первой минуты прекрасно знала, чего хочет. Поверьте мне, ей хотелось заполучить этого типа…
Лола замолчала и пристально посмотрела на него.
– А дальше?
– А дальше вы и сами все знаете. Мне известно не больше вашего. Какая же это подлость, то, что с ней сделали, правда?
Она поставила пустой стакан и заказала еще пива. Потом достала пачку сигарет и принялась выуживать оттуда одну.
– Можно мне тоже? – спросил Сервас.
Лола Шварц помедлила и протянула ему пачку.
– Я бы тоже охотно заказал пива, если не возражаете. Теперь моя очередь угощать.
Она повернулась к парню с волосами, завязанными сзади в хвост, и бородкой, который выполнял обязанности бармена. Сервас воспользовался этим и, пока она болтала с барменом, взял торчащую из пачки сигарету и сунул себе в карман. Потом вытащил вторую и закурил.
– Когда вы виделись с ней в последний раз? – спросил он, протягивая бармену банкноту в пять евро.
– Около шести недель назад. Она заходила время от времени, но все реже и реже.
– И как она вам показалась?
Снова полный подтекста взгляд – и Мартен ощутил, как по спине пробежал холодок.
– Она была чем-то обеспокоена, чувствовалось, что у нее не все ладно. Я спросила ее, в чем дело, и Амалия сказала, что каждое утро просыпается с ощущением, что ее накачали наркотиком. У нее по утрам очень тяжелая голова, и она не понимает, что с ней происходит. Я спросила, отчего она так похудела, и она объяснила, что придерживается строгой диеты. Я уговаривала ее перестать, но ведь Амалия всегда будет делать только то, что взбредет ей в голову.
Сервас вспомнил слова судебного медика по поводу размера ее желудка.
Она просыпалась каждое утро с ощущением, что ее накачали наркотиком.
– А как на ваш взгляд, что ее тревожило?
В глазах Лолы Шварц сверкнул острый огонек. Сверкнул коротко, но жестоко.
– Не знаю. Это вы мне скажите… В любом случае у нее на то были причины, ведь правда? Поскольку она мертва…
* * *
Вернувшись в отделение, Мартен вызвал к себе Самиру и Венсана и протянул им пакетик с сигаретой и списком имен.
