– «Он навалился на меня, и в этот миг я разглядела душу в его глазах. Они были так близко, что даже расплывались. Что видит женщина, глядящая в глаза своему насильнику? Отсветы огня, сверкающие в зрачках? Но то, что увидела я, то, что увидела Аврора, дамы и господа, было адское пламя, и душа в них отражалась такая уродливая и мерзкая, что Аврора почти потеряла сознание от страха и отвращения. Мужчина, навалившийся на нее, тяжелый, как труп, шарил по ней жадными руками, пытаясь содрать одежду, а его губы с привкусом грязного тряпья целовали ее с неистовым похабством. Представьте все это себе, дамы и господа, если сможете. Эта сцена несет на себе отпечаток жадной похоти и молчаливой, отчаянной и беззвучной жестокости – ибо мои крики застряли в горле, а он, как машина, издавал только тяжкое и угрюмое пыхтение…» Вы ее изнасиловали, правда? Она пришла к вам – одна, – и вы ее изнасиловали. Вот что произошло на самом деле.
– Кто пришел?
– Амбра Остерман.
Наступило молчание. Потом Ланг возразил:
– Никого я не насиловал, вы бредите, капитан. Я думал, что это дело давно закрыто. Зачем я, в конце концов, здесь нахожусь? – Он кивнул на телефон Серваса, лежащий на столе. – Чего вы ждете, почему не вызываете адвоката?
Сервас понурился, закрыл глаза и, казалось, целиком ушел в себя. Потом резко поднял голову, открыл глаза и взглянул на Ланга таким взглядом, что тому показалось, что его прожгли насквозь.
– Девушка с изуродованным лицом, которую тогда нашли рядом с Алисой, была не Амбра, – сказал он вдруг.
– Что?!
На этот раз в голосе Ланга прозвучало удивление, недоверие, потрясение, как от удара молнией.
– Она была девственна, Эрик: девственна… и поскольку вы изнасиловали Амбру Остерман, эта девушка не могла быть Амброй.
6. Воскресенье
Амбра + Алиса
На какую-то долю секунды он увидел, что Ланг ничего не понимает. Он растерялся и не знает, что и подумать. Это уже была победа. На долю секунды, не больше… Но доля секунды подтвердила то, о чем уже сообщил анализ ДНК.
– Я очень долго не мог понять, что же такое имели против вас Амбра и Алиса, чтобы шантажировать вас. Судмедэксперт был точен: никакого насилия, никаких признаков сексуальной агрессии… А потом я понял. Вот что произошло на самом деле, ведь так? Вы изнасиловали Амбру, когда она пришла к вам одна, и обе сестры начали вас шантажировать, причем становились все более требовательны, и угрожали вам все больше и больше. Отсюда и суммы, которые вы снимали каждый месяц. А потом настал момент, когда вы сказали себе, что иного возможного выхода нет, только…
– Вы бредите.
Ланг бросил на него свирепый взгляд, но без особой убежденности: видимо, слово девственна выбило его из колеи.
– Но если не Амбра была привязана к дереву, то тогда кто же? – спросил он.
– Девушка по имени Одиль Лепаж. Знакомая Алисы. Она пропала как раз в эти дни, и ее так и не нашли. Внешне она была очень похожа на сестер.
Зазвонил телефон, и Сервас снял трубку после первого же звонка, будто с нетерпением ожидал вызова. Он обменялся несколькими словами с Эсперандье, который нарочно его подколол: «Ты будешь смотреть матч «ПСЖ» – «Реал» Мадрид? Мартен ответил очень серьезно: «Нет». «Я тебе кофейку принесу», – сказал Венсан. На этот раз капитан просто ответил: «Спасибо».
И отсоединился, снова внимательно посмотрев на Ланга. Тот напряженно следил за коротким обменом фразами, думая, что речь идет о чем-то очень важном. Телефонный звонок – это классика.
Сервас выдвинул ящик стола и достал оттуда один из деревянных крестиков, упакованный в полиэтиленовый мешочек. Слегка встряхнул крестик, держа его большим и указательным пальцами, и спросил:
– Узнаете?
Ланг с подозрением покосился на пакетик, видимо, прикидывая, какой очередной сюрприз его ожидает в этой игре.
– Да… этот крестик висел на шее у Амбры, когда ее нашли, да? Ну… на том теле, которое все принимали за Амбру, – произнес он каким-то бесцветным голосом.
Сервас отрицательно помотал головой, опустил свободную руку в ящик и вынул оттуда второй крестик в точно таком же пакетике.
– Нет, крестик, который висел на шее у псевдо-Амбры, а в действительности у Одиль Лепаж, – вот этот, – сказал он, подняв второй. – А вот этот, – он поднял первый, который держал в левой руке, – крестик Алисы, ее сестры. У нее на шее не было крестика, потому что кто-то снял его до нашего приезда. Но шнурок оставил метку на окровавленном затылке, что и заставило нас подумать, что крестик был, но его сняли… Вот, смотрите: это темное пятно на шнурке – кровь с затылка Алисы.
Он положил второй крестик в ящик, держа в руке тот, что считался крестиком Алисы, с пятном на шнурке.
– Этот мы нашли у вас в доме, – сказал Сервас, покачивая пакетиком, – среди вещей Амалии. Точнее, в ящике ее ночного столика.
* * *
– Не может быть…
Эрик Ланг заговорил голосом, который превратился в тоненькую ниточку еле слышного звука, так, что Сервасу пришлось напрячь слух. Он был бледен, как мертвец. Сыщик вытерпел бесконечную паузу.
– Отчего же не может? – переспросил он.
– Но как… Как попал этот крестик в вещи Амалии? – запинаясь, недоверчиво пробормотал писатель.
Сервас не сводил с него безжалостного взгляда. У писателя было такое лицо, словно он увидел привидение. Сыщик ответил тихо и мягко:
– Я думаю, вы уже сами начали догадываться, не так ли?
Потом медленно, очень медленно вырвал листок из своего блокнота, взял ручку и, не торопясь, написал:
Он повернул листок так, чтобы Ланг мог прочесть. Трудно было поверить, что такое возможно, но писатель побледнел еще больше. Лицо его словно свело судорогой, и оно исказилось до неузнаваемости.
– Этого не может быть! Что же все это значит?
– Я думаю, вы это знаете…
Ланг застыл, съежившись на стуле. Перед Сервасом сидел сломленный, деморализованный человек, который вдруг обнаружил, что вся его жизнь опиралась на ложь, а все, что он построил в жизни, выстроено на песке. У этого человека больше не было в жизни ориентиров.
– Как я вам уже сказал, вторую жертву, найденную на месте преступления рядом с Алисой, звали, по всей видимости, Одиль Лепаж. Тогда все сочли ее Амброй, включая родителей, бегло осмотревших в морге оба тела и формально признавших, что девушка с изуродованным лицом – их вторая дочь. Одиль дружила с Алисой и была очень похожа на обеих сестер и телосложением, и цветом волос. Если б от ее лица хоть что-нибудь осталось, безусловно, ошибка сразу была бы обнаружена. К тому же не забывайте, что в то время анализа ДНК еще не существовало. И снимать отпечатки пальцев у жертв никто не счел нужным… Я думаю, что Алиса, в отсутствие Амбры, у которой было свидание с каким-то мужчиной, попросила Одиль пойти с ней вместо сестры на встречу, которую вы им назначили, несомненно, под предлогом выплаты ежемесячной суммы шантажа, поскольку не хотела идти одна. Полагаю, что Амбра пришла слишком поздно и, обнаружив обеих девушек мертвыми на месте преступления, сняла крестик с сестры на память, а потом сразу исчезла, потому что боялась вас.
