– Слюшай, нычэго нэ имээм, – жалобно проблеял Авоська.
– Здоровье бы паправить, – взмолился Небоська.
Граф к их мольбам был глух. Перед гномиками стояли полные кувшины молока. Спиртного на столе вообще не наблюдалось.
– С этими все ясно, – продолжил обличительную речь Леон де Рейзи, – но вы-то как могли себе такое позволить? Господина Люку я обвинять не имею права, этим, я думаю, займется мой крестный сын, а вот ты, Альберт, как докатился до такого?
– Ну… – молодой граф явно не знал, что сказать, – …я вообще тут ни при чем, – выдавил, наконец, он из себя.
– Это как это ни при чем? – возмутился Люка, которому явно не хотелось брать все на себя. – А кто через портал баб в подвалы отправлял, Пушкин?
Альберт сквозь щелки мутных глаз мрачно посмотрел на Люку и тоже начал сдавать подельника.
– А кто громче всех кричал, что намечается крутая веселуха и не хватает только баб? Да еще привередничал! То грудь слишком маленькая, то ж… слишком большая!
– И ты тогда всех без разбора в винные погреба отправил, – хмыкнул Леон де Рейзи.
– Ну да, – понуро вздохнул Альберт, – знаешь, сколько магии на это ухлопал?
– Догадываюсь. Значит, так. Сейчас каждый лечится молочком…
– Папа, а может, по стаканчику? – взмолился Альберт.
– Я даже на портвейн согласен, – поддержал его Люка, – хоть на «Три семерки», хоть на «Агдам»!
– Однако ты замахнулся, – покачал головой граф де Рейзи, – это ж элитные сорта! А может, вам «Солнцедар» подать?
– Подай! – тут же согласился Люка.
– С ума сошел, – зашипел на бесенка Альберт, – это же для плебеев. Его только свиньям пить!
– Да ты вчера не хуже свиньи нажрался! – рявкнул на него отец.
– Слюшай, граф, – глазки Авоськи жалобно блестели, – я сагласэн на солнцэдар.
– Толко паболшэ, а? – простонал Небоська.
– Перебьетесь, – отрезал граф.
– Слюшай, Гиви, тэбэ нэ кажэтся, что это пахожэ на палитычэский гэноцид?
– Очэн пахожэ, Вано. Мы здэсь кито?
– Кито?
– Прыдставитэл угнэтэнный рас, загнанный пад зэмлю.
– Нэ дать поутру пахмэлиться ест прэступлэний.
– А давай дяде пажалуэмся.
– Давай пажалуэмся.
Маленькие вымогатели уставились на графа в ожидании его реакции. Реакция была довольно неожиданная. Как ни был граф зол, смеха сдержать не смог.
– Надо же, какие аргументы звучат! Гиви, да тебя когда в каменоломни заметали, ты и то так не выражался.
– Идиот! – без всякого акцента сказал Вано, отвесив брату подзатыльник. – Трудно на нормальной фене базар прокачать было?
– Не понял, – насторожился Кевин.
– Чего ж тут непонятного, – усмехнулся Леон де Рейзи, – эти два брата-акробата прекрасно языком нашего королевства владеют. На официальных приемах, помнится, чисто говорили. А вот почему они перед тобой дурака валяли, это уже действительно интересно.
– И что интересно, не они первые меня дурят! – нахмурился Кевин.
– А кто еще? – полюбопытствовал граф.
– Домовой мой, Руфик. Но его-то я быстро обломал.
– Слушай, шеф! – взмолился Вано. – Нам без фени нельзя. Уважать не будут. Авторитет потеряем.
– Не позорь перед местной братвой, – поддержал брата Гиви. – А вдруг кто услышит? Такой источник информации потеряешь!
– О-о-о… – протянул изумленный граф.
– Это уже другой расклад, – хмыкнул юноша.
Как ни было плохо Альберту, но и он кинул на гномиков заинтересованный взгляд.
– Ладно, говорите, как хотите, – милостиво разрешил рыцарь.
– Так, – привлек к себе внимание Леон де Рейзи, – пока я навожу здесь порядок и устраняю последствия ночного погрома, вы все, под предводительством моего крестного сына, идете в порт и устраиваете торжественную встречу Амбре де Саку, из-за которого, чтоб его приподняло и прихлопнуло, наш король сюда и приезжает на четыре месяца раньше положенного срока. Что делать, знаменитость. Здесь проездом. Золотой голос. Должен приплыть на фелуке «Веселый Баклан». Кевин, я надеюсь на твое благоразумие. Этим четырем водки не давать, эля не наливать. Квас, рассол, ряженка, простокваша.
– Вы бы еще огурчиков малосольных с молочком предложили, да селедочкой до кучи закусить, – болезненно сморщился Люка.
– Не возражаю, – согласился граф, – продукты натуральные. Вреда не будет.
– Ну да, конечно, – скептически хмыкнул Люка.
– Забавное сочетание, – задумался Альберт, – это что такое?
– Народное средство, – вздохнул бес.
– От чего? От похмелья? – с надеждой спросил молодой граф.
– Нет, от появления в общественных местах, – сказал Люка.
– Не понял.
– Из сортира вылезать не будешь, – пояснил тролль.
– Нет, это средство мне не подходит, – решительно сказал Альберт.
– Как раз тебе-то это было бы полезно. Кевин, Фелимор, завтракайте, забирайте всех и в порт, – распорядился старый граф. – Свежий морской воздух пойдет моему оболтусу на пользу. Да и твоим тоже.
– Подождите, граф, – нахмурился Кевин, – а как же поиски троллей?
– Боюсь, погорячились мы с тобой, сынок, – усмехнулся Леон де Рейзи, – от тролльих земель сюда неделю ножками топать. Так что они еще в пути. Как это сразу мне в голову не пришло!
– Позвольте, но ведь мы так и не нашли напавшего на меня и моего пажа злоумышленника.
– Я утроил охрану, – успокоил юношу старый граф, – на каждом этаже дежурят усиленные наряды. Так, в порт, господа, в порт! Певца пригласил сам король, и не встретить его достойно, значит оскорбить Его Величество. Карету в порт я уже выслал. Будет ждать вас у причала.
– А почему у причала? – удивился Альберт. – Кучеру что, нас довезти туда трудно?
– Ножками, господа, ножками. Вам надо проветриться.
25
Кевин со своей мутной командой и не менее мутным крестным братом покинул дворец уже после полудня. Как назло, день был солнечный и жаркий. От идеи путешествовать на лошадях пришлось отказаться, так как Зырга парнокопытные не выдерживали, а гномики, Альберт и Люка после вчерашнего панически боялись качки. Потому решено было идти пешком, тем более что до порта было рукой подать: километра два вдоль побережья. Они спустились по мраморной лестнице, ступени которой вели прямо к морю, и двинулись вдоль кромки полосы прибоя в сторону порта, который угадывался по верхушкам мачт, торчащих над мысом. Судя по ним, в бухте в данный момент стоял не один десяток кораблей. Кевин пытался идти привычным походным шагом, но его похмельная команда явно не вытягивала заданный темп.
