Не случайно примерно в это время группа получила кличку, о которой впервые радостно сообщили в Kerrang! – Alcoholica. Джеймс как раз проходил стадию шнапса. Это и пиво, и водка, «он приветствовал алкоголь совсем на другом уровне по сравнению с остальными», – как позже будет комментировать Ларс. У Ларса была «склонность к запоям. Я выпивал каждый вечер в течение трех дней. Потом я не притрагивался к алкоголю следующие четыре дня». У Джеймса все было по-другому. Выпивка стала еще одной маской, за которой он мог спрятаться. «Я думаю, это помогало мне забыть о многих вещах дома, – как он будет рассуждать позже. – А потом это стало просто весело». Один фанат придумал прозвище Alcoholica, разработав дизайн футболки на основе обложки альбома Kill ‘Em All, где название было переделано в Drank ‘Em All и логотип Metallica был заменен на Alcoholica, вместо страшного молотка и лужи крови – перевернутая бутылка водки, из которой выливалось содержимое. «Мы думали, что это клево, – сказал Джеймс. – И сделали себе такие футболки».
Но выпивка придавала им силу и для других, более существенных вещей. Самое главное, Хэтфилд наконец обрел свой голос как фронтмен – реальный и воображаемый. Басист Megadeth Дэвид Эллефсон вспоминает, что он «был просто в шоке», когда увидел шоу Metallica / Armored Saint в Hollywood Palladium в марте. «Я был на их концерте Kill ‘Em All в Country Club [в Реседа, в августе 1983 года], и он был неплохим, но они еще не обрели свою форму, как, например, группы, которые ездили в туры уже несколько лет. Но когда я пришел [в Palladium в ‘85-м], помню, как Джеймс вышел без футболки, и это было просто мощно. Это прозвучало как «твою мать, чувак! Эта группа прибыла! Еще никто так не делал!» Джоуи Вера вспоминает, как он наблюдал за Metallica, стоя за кулисами, в большинстве концертов того тура: «Это был огонь, который начинал разгораться. Именно там я впервые увидел это и видел это каждый день, в каждом маленьком городке. Одно дело увидеть что-то в журнале или на каком-то шоу в большом городе, но когда мы вместе были в туре и играли в каждой забытой богом дыре, вот там-то я и осознал – ничего себе, да это выглядит так же круто перед двумястами или шестью сотнями людей».
Находясь вместе в туре, они постоянно менялись автобусами между городами, как вспоминает Вера: «Они были просто… очень безумными. Так много вечеринок. Они уже побывали в Европе. Мы всегда были в восторге от них, потому что им это уже удалось, и просили рассказать какие-нибудь истории. Какие страшные там были телки, какая плохая еда, сколько раз они просыпались в сточной канаве и так далее». Будучи басистом, Джоуи особенно тянулся к Клиффу: «Мы были похожи, Клифф и я, нам нравился джаз-фьюжн. Мы разговаривали о Стенли Кларке и о тех бас-гитаристах, которые нам нравились, когда мы росли. Он был на голову выше многих, превосходным музыкантом. Я думаю, это одна из причин, почему группа всегда ждала его одобрения. У него также была эта сильная панк-эстетика… делать все наперекор, идти против правил, он был действительно творческим человеком. Я всегда так воспринимал Клиффа: как человека с сильной позицией, который не стал бы делать ничего, что идет вразрез с его убеждениями. Даже тогда было очевидно, что это многое значило и для остальных ребят группы».
«Основное течение рока середины восьмидесятых было настолько консервативным, что увидеть парня в клешах, джинсовой куртке, с длинными прямыми волосами и странными неряшливыми усиками было настоящим вдохновением», – говорит Вера. Он рассказывает о том, что у Клиффа «практически был собственный язык. То, как он формулировал мысли. Он не был одним из тех, кто подходил, говорил – привет, как твои дела, погода хорошая. Однажды мы играли концерт в Эль Пасо, и все ждали выхода на сцену. Он открыл дверь гримерки, просунул голову и сказал: «Слабость исходит от толпы». И закрыл дверь. Никогда не забудем этого. Это одна из классических цитат Клиффа». Он мягко ухмыляется: «Мы это восприняли как хорошо, ну да, теперь мы должны выйти и разбудить этих людей, черт возьми. Великий мастер вошел и сообщил нам, где он…».
Вокалист Machine Head, Робб Флинн, был шестнадцатилетним фанатом Metallica, когда попал на их тур в Kabuki Theater в Сан-Франциско. «Это было безумное, невероятно напряженное шоу. Я впервые увидел, как фанаты бегали по кругу перед сценой, как они трясли головами. Я подошел к краю сцены и подумал: «Мать твою, это потрясающе!» Я никогда не чувствовал такого взрыва энергии. Меня это так подбодрило. Я даже не пил; меня привез отец, и поэтому я был трезвым и запомнил каждую секунду. После этого я решил ходить на концерты и пить там, и покупать наркотики. Ну, или предполагалось, что именно так и надо делать». Джеймс Хэтфилд был теперь «тем парнем, на которого все равнялись. Другие ребята мне тоже нравились, но Хэтфилд был таким невероятно… он был просто яростным, и это было круто. Он выходил из себя по любому поводу, и это было, типа, да пошел ты, да!»
Помимо высокопрофессионального менеджмента и крупной сделки со звукозаписывающей компанией, работа Metallica также расширялась в других направлениях. Теперь у них было крупное представительство как в США, где они были подписаны на ICM с персональным руководством восходящей звезды индустрии, Маршей Власик, так и в Великобритании, где сооснователь Fair Warning Джон Джексон стал их организатором концертов. Увеличилась и улучшилась команда их гастрольного персонала. Марка Уитакера, который был полностью занят менеджментом Exodus, пытаясь самостоятельно создать шумиху вокруг альбома Bonded by Blood, заменили на английского техника по звуку – «Большого» Мика Хьюза, стажера-электрика из Уэст-Бромиджа, который начинал карьеру с оборудования Judas Priest, работая у них в свободное время, потом закончил обучение на концертного инженера по звуку, работая с другой командой Q Prime, Armoury Show. Когда те свернулись, Питер Менш пригласил Хьюза поработать с Metallica, и его первой инновацией стало добавление новой «примочки» для бас-бочки Ларса, которая позволяла поднять звук от низкого и тяжелого звучания, с которым он работал раньше, до среднего и высокого, а также усилить отскок и тактильность. Пол Оуэн, другой выходец из центральной Англии, который раньше работал на Diamond Head, теперь был нанят в качестве оператора подзвучки.
Другим важным новым лицом за кулисами был Бобби Шнайдер, который вскоре стал гастрольным менеджером. Он работал барабанным техником в туре Serious Moonlight Дэвида Боуи до того, как получил приглашение присоединиться к группе, тогда совершенно для него незнакомой. «Я никогда не слышал о Metallica, – объясняет Шнайдер сейчас, – и не работал с другими метал-группами. Поэтому для меня это был совершенно новый мир». Он работал в районе Бостона, когда ему позвонил временный гастрольный менеджер группы, постоянно работавший на Rush, Ховард Унгерлейдер, с которым Бобби раньше работал вместе на туре Rush в качестве режиссера по свету. Бобби вспоминает: «Предыдущий барабанный техник Ларса разрушил отель за день до этого, и его уволили. Они искали кого-то как можно быстрее и предложили мне работу прямо по телефону; и я вылетел [на тур W.A.S.P.]. Помню, как сидел в комнате с Ларсом, когда он пытался объяснить мне [что он хотел]: раньше он менял палочки в середине сета, в правой руке он держал другую палочку, и кое-какие еще мелочи. В своей типичной манере (а я тогда ничего не знал об этом парне) он объяснял мне одну и ту же вещь пятнадцать раз. Я посмотрел на него и сказал: «Да понял я». А он все продолжал: «Вау, ты довольно самоуверенный, да?»
