Ларс Ульрих согласился, одобрительно отозвавшись о Slayer как «самых экстремальных» ближайших современниках Metallica, а об альбоме Reign in Blood как «одном из лучших альбомов 86-го года». Он также настаивал на том, чтобы играть его за несколько минут до выхода Metallica на сцену: «Это дает мне заряд и заставляет меня выйти на сцену и выбить к черту все из моей барабанной установки». Единственный вопрос, говорил он, как долго Slayer будет играть такую музыку. «Я думаю, они такие интересные благодаря их экстремальности, – признался он. – Им ни до чего нет дела, и это клево. Но, возможно, они не захотят продолжения».
Другой командой из Большой четверки, которая еще больше, чем Metallica, хотела вырваться из этого шаблона, были старые добрые друзья из Anthrax. В то время как их альбом 1985 года, Spreading the Disease, во многом был близок образцу трэша, утвержденному Metallica и служащему явным объектом поклонения, они уже тогда подавали сигналы того, что имеют свое собственное лицо, начиная с их удивительно чистого гитарного звука (которому предначертано стать практически копией безжалостных даунстроков Metallica) и заканчивая их песнями (таким как в Gung Ho, практически китчевом дубле брутального марша, полного военных эффектов) и вдохновленным скейтбордом образом: шорты ниже колен, аляповатые футболки с героями комиксов, бейсбольные кепки, повернутые козырьком назад. Дело было не только в одежде, но и в звуке – он был совершенно новым, гораздо более похожим на настроение Восточного побережья; он полностью воплотился в их следующем альбоме Among the Living, а также в сопутствующем ему британском хит-сингле, вдохновленном Судьей Дреддом – I Am the Law (несмотря на то что он был запрещен на радио BBC из-за фразы «Я есть закон, и вы меня больше не поимеете»). Надо отдать им должное, Anthrax были одной из первых метал-групп первого поколения трэша, которые приняли быстро поднимающуюся хип-хоп-сцену, повторив тот прорывной шаг, который сделали Aerosmith и Run-D.M.C. с Walk This Way, они пошли дальше и выпустили собственное произведение в стиле рэп-метал I’m the Man, ставшее классикой. «Тот факт, что нам нравится метал, не означает, что у нас закрыты глаза», – сказал мне Скотт Ян. К тому времени Джонни и Марша Z, которых группа оставила своими менеджерами в отличие от Metallica, подписали их на Island Records, благодаря тому, что Джонни удалось польстить его директору Крису Блэквеллу: «Ты не получил Metallica, но эта музыка невероятна, она слишком тяжела для любого другого лейбла. Только бунтарь вроде тебя…».
И хотя в СМИ их продолжали объединять вместе, с этого момента трэш Большой четверки разойдется по разным сторонам, несмотря на то что по-прежнему будет привлекать смежную публику. Поклонники хардкор-трэша останутся со Slayer. «Мы послушали Master of Puppets, и нам с друзьями он не особенно понравился, если честно», – вспоминает фронтмен Machine Head, Робб Флинн. «Мы ждали трэш-песен, но их там была всего парочка. Там было много акустики и гармоний, и мы были такие: «Фу, что это? Мы такое вообще не любим», и мы вроде как оставили Metallica. Даже не могу сказать тебе, сколько раз я возвращался к этой записи за свою жизнь, но тогда нам было всего шестнадцать. Я молился на Reign in Blood и вновь созданные группы, которые были быстрее и тяжелее, и, возможно, страшнее». Малкольм Доум соглашается: «Люди начали воспринимать Metallica как выдающуюся, а не просто хорошую группу. Их карьера шла в гору. Они переросли трэш, и было такое чувство, что [Master] была важной записью. Это был скачок вперед для Metallica и одна из ключевых записей эпохи метала. Metallica теперь обсуждали в таком же контексте, как, скажем, Iron Maiden, то есть как более массовую группу, в то время как Slayer стали королями трэша». Даже Хавьер Расселл, который так много сделал для того, чтобы распространить послание Metallica в начале их пути, теперь переключил свою привязанность на Slayer, описывая Reign in Blood как «определяющий момент» в развитии трэша, «в основном благодаря продюсированию. В [ранних] альбомах Metallica всегда хромало продюсирование. И когда я услышал Reign in Blood, я сказал: «Прости, Ларс, но это намного лучше, приятель».
Джеймс Хэтфилд не согласился и начал лихо отстаивать позицию Metallica в третьесортной статье, посвященной трэшу, в совершенно безразличном журнале i-D. «Поначалу, когда люди начали копировать нас, это было комплиментом, но сейчас мы хотим убраться подальше от ярлыка спид-метала, потому что все эти группы уже запрыгнули на подножку. У групп Новой волны британского хеви-метала были свой звук и ощущение, но между новыми трэш-командами нет совсем никакой разницы. Трэш испорчен. Вы самая быстрая группа в мире… ну и что? Ваши песни – дерьмо». Разговаривая со мной примерно в то же время, Ларс пошел еще дальше, настаивая на том, что основной причиной, почему Master of Puppets получила такое внимание, был тот факт, что это не трэш-альбом. «Мы хотели, чтобы этот альбом оставил всю эту сцену позади; мы потратили на это время и сделали свой лучший выстрел. А не что-то с навешенным ярлыком». Интересно то, что Гэри Холт из Exodus – одной из тех групп, которая теперь выигрывала сравнение с Metallica, по мнению фанатов хардкор-трэша, – сказал, что согласен. Это не было связано с определением того, кто был худшей трэш-командой, говорит он, вопрос был в песнях: «По моему мнению, Metallica сделала лучший метал-альбом всех времен – Master of Puppets. Я даже не хочу называть его трэш-альбомом, хотя там его очень много. Это просто отличная запись. Они сорвались с места и побежали, и знаешь, они очень много работали над своими навыками и преуспели, и вся заслуга принадлежит только им, понимаешь?»
«Чем все это закончилось, – сказал мне Ларс, когда мы говорили в 2009 году, – элементом разнообразия. После того как ты написал Fight Fire with Fire [и] Battery, что еще ты будешь делать? Повторяя их, ты рискуешь пойти ко дну, потому что они никогда не будут так же хороши, как то, что ты уже делал. Или ты должен пойти дальше и попробовать что-то новое, потому что было так много другого материала, который нас зажигал». Как он утверждал: «Я слышал в интервью Керри Кинга, что у него очень широкие музыкальные вкусы, и у Скотта Яна, и всех этих ребят. Но мы… просто… последовали своему зову. И я не говорю это в хвалебной манере, но у нас был своего рода настрой «нас ни черта не волнует». Я думаю, мы очень рано сказали: послушай, мы – Metallica, мы делаем то, что делаем, но теперь мы собираемся попробовать все эти новые штуки и повеселиться на другом уровне». Нацеленные не «загонять себя в рамки одномерности жанра трэша», они просто приготовились к «чертову взрыву в трэш-сообществе по поводу того, что они продажные, по поводу акустических гитар и тому подобного. Но мы были вынуждены продолжать свой путь, потому что в нем и заключалась истина, наша истина. Продажностью было бы ничего не делать, потому что тогда мы бы пудрили мозги и себе, и нашим поклонникам, а это совсем неправильно».
Символично также, что Master of Puppets стал альбомом, определившим всю дальнейшую философию Metallica. Находясь далеко впереди игры, не соревнуясь за корону трэш-метала, Metallica нацелилась на ту же массовую рок-аудиторию, которая сделала Somewhere in Time (также 1986 года выпуска) группы Iron Maiden, The Ultimate Sin Оззи Осборна (вышедший в том же месяце, что и Master of Puppets) – альбомами, занявшими самые высокие места в американских чартах за всю карьеру обеих команд. 1986 год был далеко не годом трэша, и самым успешно продающимся альбомом стал Slippery When Wet «Бон Джови», и он был как никто другой воплощением безопасного как молоко рока, искусства ради искусства, хитов ради долбаных хитов, роком эпохи рейганомики. И несмотря на то что Metallica не стремилась продавать свою музыку той же публике (хотя бы один член их команды в лице Ларса понял, что они в том же бизнесе и по меньшей мере на том же уровне, делая альбомы, попадающие в чарты, продавая туры, строя максимально широкую базу поклонников), она, безусловно, хотела конкурировать.
