Перемещаться лодки могли в любом направлении, но не за пределы видимости в бинокль с места старта, то есть с пристани. На все время ловли от старта до финиша отводилось ровно пять часов, после чего судьи должны были взвесить привезенную на пристань пойманную рыбу и определить победителей – по общему весу улова.
Кажется, все было просто и понятно, но, когда Джирардо Альварес закончил оглашение правил и, можно сказать, с некоторым вызовом оглядел присутствующих, слово попросил Персиваль. Председатель клуба, конечно же, помнил вчерашнюю с ним встречу, тем более помнил об обещании француза выступить спонсором, поэтому незамедлительно пригласил на сцену, на которую брат и сестра Вильбуа поднялись вместе, и представил обоих публике.
Персиваль оправдал его ожидания, первым делом демонстративно вручив дону Альваресу три жемчужины черного цвета – одна крупнее другой. После чего обратился в зал:
– Уважаемые господа, участники турнира! Вот эти три редкие жемчужины, совсем недавно поднятые со дня моря, мы с сестрой утверждаем в качестве дополнительных призов завтрашнего состязания. Господин Каетано, владелец известного в городе магазина «Ожерелье Гуттиэре», опытный и честный оценщик подобного рода вещичек, может тут же навскидку назвать примерную цену каждой.
– Что происходит? – процедил сквозь зубы Хуан де Гарсилассо, обращаясь к мэру города.
– Щедрый француз хочет показать себя благотворителем, – негромко ответил тот. – Тем лучше для нас. Это только увеличивает популярность турнира и привлечет в будущем новых участников.
– Но почему не согласовано со мной?! – Епископ кафедрального собора был донельзя возмущен. – Мало ли кто готов выставить себя напоказ. Вы вообще знаете эту парочку? Вдруг они какие-нибудь шарлатаны?
– Вообще-то, честно говоря, не знаю, – признался мэр. – Эта французская парочка только вчера объявилась в городе. Дон Альварес предупреждал меня, что возможно появление еще одного богатого спонсора, но не был уверен в этом на сто процентов. И вот спонсор на сцене. Так пусть он раскошелится, что вам, жалко, что ли?
– При чем здесь жалость? – продолжал цедить сквозь зубы Хуан де Гарсилассо. – Речь о том, что недопустимо все пускать на самотек! Тем более в таком ответственном мероприятии, о котором завтра напишут в газетах, и не только в местных газетах и журналах. Подумаешь, благотворители! Они тем самым завоевывают себе популярность, а это стоит солидных денег.
– Теперь уже поздно сетовать, – ответствовал мэр.
– Но мне это категорически не нравится!
– Поздно…
Тем временем господин Каетано, перед которым председатель выложил на стол жемчужины, рассматривал их через увеличительное стекло. Впрочем, рассматривал недолго: его соседи и даже сидевшие в первых рядах участники предстоящего турнира вскоре обратили внимание, что у владельца известного магазина вспотел лоб. Наконец он поманил пальцем к себе председателя клуба «Меткий стрелок» и что-то негромко ему сказал. Дон Альварес вскинул брови, быстро подхватил жемчужины со стола и убрал в мешочек, который поместил во внутренний карман своего костюма. После чего утвердительно кивнул мэру и епископу, по очереди пожал руки Персивалю и Полетте Вильбуа и сказал в сторону притихшего зала:
– Господа, по предварительной экспертизе господина Каетано, каждая жемчужина, предоставленная мистером и миссис Вильбуа, в несколько раз превышает стоимость участия в нашем турнире! За эти призы действительно стоит побороться!
В зале грохнули аплодисменты, собравшиеся участники турнира засвистели, что-то закричали.
– А за что призы-то? – прорвался среди прочих выкриков наиболее громкий.
– Сейчас об этом скажет многоуважаемый мистер Персиваль.
– Господа, – не заставил себя ждать француз. – Мы с сестрой, так же как и вы, – заядлые рыболовы и завтра собираемся соревноваться со всеми на равных условиях. Мы любим рыбалку, но еще больше – само море и его обитателей…
Вновь раздались аплодисменты и одобрительные выкрики.
– И я глубоко убежден, что мы, люди, глубоко ответственны перед окружающей нас природой, – продолжал Персиваль. – Одно дело, когда простые рыбаки выходят в море, чтобы добыть себе пропитание, и совсем другое, когда несколько десятков рыболовов-спортсменов станут эту рыбу, можно так сказать, истреблять…
На этот раз в зале раздались лишь несколько робких хлопков – участники предстоящего турнира затихли.
– Я предлагаю внести в правила завтрашнего турнира небольшое дополнение…
– Какое еще дополнение? – нахмурился Джирардо Альварес.
– Не волнуйтесь, оно не будет касаться основных утвержденных правил, но повлияет лишь на распределение предоставленных мной и моей сестрой призов.
– Что это значит? – вскричал председатель клуба «Меткий стрелок» под начавший подниматься шум в зале.
– Все очень просто! Жемчужины достанутся тем, кто привезет свои трофеи на финиш в живом виде, а после взвешивания вся рыба будет благополучно выпущена обратно в море!
– Но зачем? – вновь вскричал дон Альварес.
– Вот видите! – процедил Хуан де Гарсилассо, сверля глазами мэра города. – Я же предупреждал, что ничего хорошего от этого французишки не дождешься!
– Какой смысл отпускать рыбу обратно в море? – поднялся со своего места мэр, в то время как шум в зале усилился, и теперь уже свистеть стали не одобрительно, а совсем наоборот.
Одни крики перекрывали другие:
– Что же это получится за турнир?!
– Ерунда!
– Почему я должен отпускать рыбу?
– А куда ты ее денешь? Понесешь продавать на рынок?
– Да, понесу! А ты мне запрещаешь?
– Сначала ловить научись!
В зале все тоже повскакали с мест, начались жаркие споры, в воздухе замелькали удилища. И тут внимание всех привлек запрыгнувший на сцену молодой человек, которым был Михаил Левашов. Он остановился рядом с Персивалем и Полеттой, вскинул вверх руки и во всю силу своих легких закричал:
– А я согласен!!! Согласен с господином Персивалем! Вам что, есть нечего? Это же все-таки соревнования, а не промысел! – Михаил закашлялся, а в зале немного поутихли.
– Эти молодые люди правы! – получил Михаил неожиданную поддержку от подошедшего к нему и французам дона Хорхе Дельгадо, черная борода которого топорщилась во все стороны.
– Я не сомневаюсь, что спортсмены, со своим немалым опытом, поймают очень много рыбы. Но поймают в тех самых местах, куда выходят на промысел простые рыбаки, а это только вызовет у бедняков лишнюю зависть и озлобленность, ведь потенциально она могла стать их уловом. И это только усугубит их недовольство в свете недавней облавы. Если же пойманная рыба будет выпущена обратно в море у них на глазах, а такое распоряжение будет исходить от уважаемых мэра и епископа, то это вызовет только одобрение.
