Но теперь в прорывы на вспомогательном направлении под Сен-Кантеном были введены несколько кавалерийских и «быстроходных» пехотных соединений, посаженных на грузовики, которым была поставлена задача в течение ночи с двадцать второго на двадцать третье форсированным маршем выйти на рубеж реки Соммы и занять по нему оборону с захватом плацдармов на противоположном берегу.
Примерно к полуночи эта задача была выполнена, после чего германская пехота, отпустив автотранспорт, принялась окапываться на плацдармах, а кавалерия (в основном выведенные с Восточного фронта венгерские гусары) углубилась еще на десять-пятнадцать километров с целью внесения сумятицы в умы генералов Антанты и ощипывания французских крестьян на предмет «курки, млеко, яйки, девки».
Под Камбре к кавалеристам присоединились новейшие панцеркампфвагены, причем возглавили колонну трофейные британские «ромбы», захваченные германской армией во время недавних боев под Реймсом. Грохочущие и лязгающие гусеницами машины были отремонтированы и подкрашены в традиционные цвета британской армии. При этом германские рабочие последними словами крыли буйную англосаксонскую техническую фантазию. Но танки Мк II и Мк III были нужны немцам только для обмана противника.
Во главе введенной в прорыв под Камбре германской конно-механизированной колонны двигались английские танки-перевертыши, на броне которых восседали немецкие солдаты, одетые в английскую военную форму и знающие английский язык. Что там дальше – кто же его разберет, ночь, темнота и не видать ни зги.
Таким образом, командование Антанты оставалось в полном неведении обо всем происходящем, пока на рассвете двадцать третьего июня германские панцеркампфвагены и кавалерия внезапным ударом не ворвались в Амьен, захватив центр города, мосты через Сомму и собственно железнодорожный узел, забитый эшелонами с военным имуществом. А позади них, бегом, как в августе четырнадцатого, следовала германская пехота, спешащая занять захваченную территорию. Англо-французское же командование поняло, что приближается катастрофа. Между английскими и французскими частями был вбит клин, который с каждым часом становился все шире и прочнее. Сражающийся в полуокружении Аррас был забыт, а все английские и французские резервы направлялись под Амьен, окончательная потеря которого грозила развалом единого фронта Антанты.
26 июня 1918 года.
Великобритания. Лондон. Даунинг-стрит, 10.
Резиденция премьер-министра Великобритании
Став премьер-министром, Уинстон Черчилль оставил на своих местах почти всех ключевых министров, ибо смена коней на переправе не сулила ничего хорошего. А обстановка в мире была для Британии препоганой. Враждебность Советской России по отношению к Соединенному Королевству нарастала, правительство Сталина в Петрограде увеличивало поддержку Германской империи, посылая ей эшелоны с продовольствием и сырьем, получая взамен бытовые товары, которых, кстати, не хватало самим немцам, а также промышленные машины и оборудование, в том числе и для достройки на петроградских верфях четырех линейных крейсеров типа «Измаил».
Поговаривали даже о том, что когда они будут готовы, то Флот Открытого моря выкупит их или возьмет в аренду. Если вспомнить рейд адмирала Хиппера в самое сердце Атлантики, стоивший Англии огромных потерь, то увеличение германского флота на четыре быстроходных линейных крейсера, каждый из которых несет двенадцать четырнадцатидюймовых орудий, должно было привести британский королевский флот к катастрофе
[6].
На сухопутном фронте обстановка была для Британии тоже крайне неблагоприятной. Внезапный прорыв германской армии на Амьен с одновременным отвлекающим ударом на Аррас привел Западный фронт к катастрофе. Вчера вечером, после почти четырех суток кровопролитных боев с применением артиллерии особо крупных калибров и саперно-штурмовых групп, вооруженных ручными пулеметами, огнеметами и гранатами, Аррас был взят, и германское командование взяло под свой контроль железную дорогу до самого Амьена. Это означало, что немцы теперь имеют возможность полноценного снабжения своих войск на вершине выступа, ожесточенно сражающихся с яростно наседающими на них с трех сторон английскими и французскими частями.
Клин, вбитый германцами в англо-французский фронт, отделял британскую армию от французской, перерезав соединяющие их железнодорожные магистрали. Если же боши еще чуть напрягутся, то всего в ста километрах от Амьена расположен порт Дьепп, захват которого будет означать полную изоляцию английского контингента и полный распад единого фронта Антанты во Франции. Именно поэтому там, под Амьеном, одна за другой сгорали свежие, еще ни разу не бывшие в бою дивизии.
Немецкие гренадеры вцепились в Амьен, как нищий в свой последний пфенниг, и не желали отдавать его ни при каких условиях. Это была их минута славы. Еще долго слова «я был под Амьеном» будут вызывать в Германии благоговейное почтение к герою, до последней капли крови сражавшемуся за Фатерланд. Среди примерно ста тысяч таких героев был один ефрейтор по имени Адольф, что по-древнегермански означало «счастливый волк». Фамилия же его была Гитлер. Эта битва будет стоить ему правой ноги, ампутированной по колено, и принесет второй Железный крест. А сделанные прямо в окопах карандашные зарисовки принесут ему славу восходящей звезды и будущего великого художника.
Но падение Арраса и укрепление германского фронта под Амьеном было не единственной неприятностью минувшей ночи. Воспользовавшись туманом, низкой облачностью и моросящим дождем, несколько германских цеппелинов нанесли по центру Лондона удар зажигательными бомбами, начиненными чем-то вроде сгущенной нефти, вызвавшими множество пожаров. Досталось и Букингемскому дворцу, который тушили до утра, и Вестминстерскому аббатству, а также другим правительственным зданиям, как, впрочем, и доходным домам, и особнякам знати.
Хуже всего было то, что примененную немцами густую, как желе, горючую смесь было невозможно погасить водой, от которой огонь разгорался только жарче. В окрестностях резиденции премьер-министра, по счастью, не упала ни одна бомба. Но, во-первых – раз на раз не приходится, а во-вторых – вполне было достаточно и того, что королевская семья спасалась от огня, прыгая в окна в одних ночных рубашках, ибо бомба попала близко к лестнице, ведущей из их покоев, и этот путь для спасения был уже отрезан. Если германцы повадятся совершать такие налеты хотя бы раз в неделю, то положение Британии ухудшится до чрезвычайности.
Но хуже всего положение было все же под Амьеном. Используя численное превосходство и мощь осадной артиллерии, которую они теперь могли перебросить из-под Арраса, германцы имели полную возможность, удержав за собой Амьен, заставить Антанту растратить все накопленные для летнего наступления резервы
[7], после чего самим перейти в наступление в направлении Руан-Гавр, окончательно опрокидывая и разваливая левый фланг фронта Антанты. Для Британии это было бы равносильно катастрофе, ибо следующим шагом германского командования станет разгром ее Экспедиционной армии, которая после таких событий окажется прижатой к Каналу, на узкой полоске морского побережья.
