Хотя Токита-сан не назвал это, не в меру алчное государство, которое готовится вторгнуться в сферу интересов Японской империи, я прекрасно понял – о чем идет речь. Ведь в нашей истории соперничество между Японией и США закончилось в 1941 году налетом палубной авиации японских ВВС на Перл-Харбор.
– Токита-сан, – ответил я, – как я уже говорил, война Советской России не нужна. Да, нам приходится с оружием в руках защищать свои границы и бороться с мятежами внутри страны. Есть у нас и свои интересы. Учитываем мы и интересы других стран, особенно тех, которые расположены рядом с нами и, в свою очередь, готовы с пониманием учитывать наши интересы.
– Не могли бы, господин генерал, – спросил японец, – хотя бы приблизительно обозначить зоны ваших интересов? Это важно нам для того, чтобы наши и ваши интересы не пересекались. А если это все же произойдет, то можно путем дальнейших переговоров прийти к взаимному согласию.
– Согласие есть продукт непротивления двух сторон, – мне почему-то вдруг вспомнилась фраза, сказанная одним из героев гайдаевской кинокомедии. – Впрочем, об этом пусть потом договариваются дипломаты, а мы с вами люди военные, поэтому я хотел предложить вам поговорить о чисто военных вопросах.
– Я придерживаюсь такого же мнения, господин генерал, – кивнул Токита-сан. – Хотя, как я понимаю, ваш корпус не собирается в ближайшее время покинуть зону отчуждения КВЖД?
– Нет, – ответил я. – Скажу больше – мы собираемся включить в нашу сферу влияния и всю Маньчжурию.
Японец долго молчал. Видимо, он не ожидал от нас такой наглости. Но мы наглядно доказали его незадачливым армейским коллегам, что достаточно сильны, чтобы позволить себе разговаривать с представителями Страны восходящего солнца таким тоном.
– Хорошо, – наконец произнес он. – Но что взамен получит мое государство, если оно согласится с включением Маньчжурии в вашу сферу влияния? Ведь вы знаете, что мы тоже имели свои виды на эту территорию. Я полагаю, что взамен мы должны получить не менее существенные преференции.
– Токита-сан, – я пристально посмотрел на посланца Кайгунсё, – вы знаете, что сражающиеся в Европе державы обессилили друг друга. И они просто не смогут ничего сделать, если другая держава, чьи интересы находятся в Азии, захочет распространить сферу своих интересов на их колониальные владения.
– Да, но та держава, которая уклонилась от участия в общеевропейской войне, достаточно сильна, чтобы помешать нам, – озабоченно произнес Токита-сан. – И Японии вряд ли удастся одной справиться с ней.
– Но если вашей стране будет обещан безопасный тыл, – сказал я, – то у Японии появится шанс выиграть противостояние. К тому же мы можем обозначить свою озабоченность военной активностью вблизи наших границ, что должно заставить эту державу поумерить свою активность. Там прекрасно знают – какие потери могут понести транспорты с войсками, которые им придется направить к берегам того же Китая. Вы ведь помните, что случилось в Атлантическом океане?
Токита-сан понимающе кивнул. Я сказал достаточно много, чтобы он и его командование сделало нужные выводы из моих слов. Я же получил информацию к размышлению – скрытая видеоаппаратура записала наш разговор, и потом специалист по Японии Василий Сергеевич Ощепков внимательно просмотрит запись, чтобы проанализировать поведение Токито-сана и определить по выражению его лица и всему им сказанному некоторые нюансы, которые не произносят вслух, но которые тем не менее содержат весьма важную информацию.
Попрощавшись со своим японским гостем, я сел за стол, чтобы написать отчет для его последующей передачи в Петроград. Пусть мои коллеги и советское руководство подумают над японским предложением и определят мою линию дальнейшего поведения на новых переговорах, которые, как я предполагаю, должны состояться в самое ближайшее время.
23 августа 1918 года.
Владивосток. Светлановская улица, дом 52.
Резиденция управляющего Приморской областью.
Адмирал Александр Васильевич Колчак
Генерал Бережной сообщил мне, что сегодня у него назначена встреча с представителем японского военно-морского командования, но меня он на эту встречу не пригласил, сухо сказав, что о результатах этой встречи мне обязательно будет сообщено. И похоже, что Бережной умеет держать слово. Минут пять назад он позвонил мне и предложил нам вместе пообедать.
– Александр Васильевич, – сказал он, – со времен князя Рюрика так уж у нас на Руси принято, что о серьезных вещах мужчины обычно беседуют за столом. Поддержим национальную традицию?
И вот мы сидим с ним, хлебаем наваристые щи и обмениваемся впечатлениями.
– Вячеслав Николаевич, – спросил я, – вы полагаете, что японцы согласятся на ваши условия? Дела в нашем бедном отечестве идут не настолько уж замечательно, чтобы беседовать с этими самураями с позиции силы. Они ведь могут и обидеться.
– Нет, Александр Васильевич, – усмехнулся Бережной, – сейчас дела наши, внешние и внутренние, идут достаточно хорошо, и японцы это прекрасно понимают. Ведь война в Европе продолжается, и неизвестно, когда она закончится. А когда она все же закончится – ну, не превратится же она в Столетнюю, – то и победители, и побежденные, подсчитав битую посуду, неожиданно поймут – они оба проиграли. Силы их будут истощены, а людские и материальные потери окажутся настолько большими, что победители практически ничем не будут отличаться от побежденных. А теперь скажите – какая страна фактически станет победителем?
– Североамериканские Соединенные Штаты? – спросил я. – Пожалуй, именно она получит всё, а остальные будут довольствоваться крохами.
– Я тоже так считаю, – кивнул Бережной. – Если до войны САСШ были должны Британии, то теперь Британия в долгах как в шелках, и заокеанские шейлоки взыщут со своей бывшей метрополии все до последнего цента.
– Ну, а японцы здесь каким боком? – Мне порой бывает трудно уловить все нюансы мировой политики, в которой генерал из будущего, похоже, разбирался не хуже опытного карьерного дипломата.
– В свое время министр иностранных дел императора Наполеона Бонапарта Шарль-Морис Талейран сказал: «В тот день, когда Америка придет в Европу, мир и безопасность будут из нее надолго изгнаны». Европейские политики подзабыли высказывание умнейшего из дипломатов. А он как в воду смотрел. САСШ выйдут из этой войны лидером. Причем они постараются занять главенствующие позиции и в Азии. Отсюда их противоречия с Японией. Два молодых хищника обязательно должны вступить друг с другом в схватку. Александр Васильевич, вы ничего не слышали о договоре Сазонов – Мотоно? – неожиданно спросил меня Бережной.
Я пожал плечами. Сергей Дмитриевич Сазонов, насколько я помню, был до 1916 года министром иностранных дел Российской империи. Итиро Мотоно был до того же 1916 года японским посланником в Петрограде, а потом стал министром иностранных дел Японской империи. Вполне вероятно, что они могли заключить какой-то договор, но об этом мне ничего не было известно.
