Моя кротость пришлась по душе гостю. Его взгляд смягчился, он даже любезно подал широченную ладонь и помог мне сесть, хотя по этикету этого не требовалось. Сам сел в соседнее кресло и, совершенно игнорируя разъяренного пса, продолжил прерванную моим внезапным появлением беседу.
Так я узнала, что маркиз недавно ушел в отставку, купил небольшой дом и теперь обживался в столице.
— Где вы служили, маркиз? — Ильнора, как заправская родственница, задавала каверзные вопросы. Не думаю, что Ньес, не проявивший к ее любимцу мягкости, пришелся ей по душе, но она умела быть любезной и выдержкой вызывала восхищение.
— На северо-востоке. Манские горы, Каадское ущелье. Вряд ли дамам это интересно… — скупо, отрывисто отвечал маркиз с налетом небрежности.
Лично меня его тон задевал. Я хоть юная девушка, разбираюсь не только в лентах и модных столичных веяниях, но и прекрасно ориентируюсь по карте. Даже образно помню ее.
— Корфина недавно посетила те края, правда, ближе к северу, — с улыбкой поведала графиня, и вот тут гость оживился.
— Конфина! — повернулся ко мне и посмотрел ошарашено, будто я совершила подвиг. — Вы вправду были на севере?! Как вас занесло туда?!
— Я Корфина, — поправила гостя. На что он поморщился, будто наступила ему на ногу. — Да, правда, но поездка была короткой.
— Да, да, необычное имя, — отмахнулся от моего замечания маркиз, даже не думая смущаться или как-то извиниться за свою оплошность. Вместо этого закидал вопросами о поездке. — И где же? Как вам погодка? По душе?
Кажется, я попала! Этот тип просто, как Вайен, не отстанет!
И не ошиблась. Ньес вцепился в меня клещом.
Кто-то выбирает дам по миловидности, кто-то по приданому и характеру, а он, если не ошибаюсь, по выносливости и непритязательности.
За час, что провела в гостиной, общаясь с ним, узнала, что я особенная, отличаюсь от всех маркизу известных барышень здравомыслием и… невзыскательностью.
Только я настороженно отношусь к мужчинам, восхваляющим в женщинах неприхотливость. Неужели во мне больше похвалить нечего? В конце концов, у меня красивые, изящные пальцы, по сравнению с его волосатой лапищей просто изумительной красоты! Светлые волосы, удачно оттененные краской! А тут меня нахваливают, как неприхотливого бойца… Хм, к чему бы?
Переглянулась с графиней.
Кажется, и ей этот кандидат в мои женихи нравится все меньше, но ради меня она продолжает приветливо общаться с гостем, который без сантиментов стряхивал Жужа с ног.
Настырный глупыш пытался прокусить прочные сапоги гостя. Ньеса это, конечно, раздражало, и в конце концов он досадливо потребовал:
— Понимаю, дамы привязаны к мелкой живности, но нельзя ли убрать пса?
— А я думала, Жужик вам нравится! — не хуже актрисы изобразила удивление Ильнора и кивнула мне, разрешая унести любимца.
«Эх, жаль, что Даэреза и Ньеса нельзя взять и смешать. Получились бы два хороших жениха. И тогда повезло бы мне и еще одной девушке…» — думала я, унося Жужа и радуясь, что удалось покинуть гостиную.
Но уезжая, гость пожелал попрощаться, и мне пришлось спуститься.
— Графиня, Корифина, прошу разрешения наведаться еще раз в ваш гостеприимный дом, — услышала я, когда гость прощался с нами.
— Я и Корифина, будем рады видеть вас, Жеом, — терпеливо ответила графиня. — А вот Корфина?
Гость посмотрел мне в глаза.
— Каюсь, Корфина. А вы?
— Если готовы рискнуть обувью. Жуж не дремлет, — ответила ехидненько, и получила красноречивый взгляд, сообщающий, что маркиз сам вышел на охоту, и мелкая, капризная псина его не остановит.
— Да пусть грызет, — махнул рукой.
Но мне кажется, что перед поездкой этот хитрый тип смажет обувь чем-то горьким или жгучим. Так что надо быть начеку.
Когда он уехал, Ильнора «обрадовала» меня:
— Кажется, ты ему приглянулась.
— Только он мне приглянулся не больше, чем вам, — ответила я и заслужила от графини теплую улыбку.
— Деликатности маркизу явно не хватает.
«И не только!» — пробурчала я про себя и пошла мыть Жужа, возня с которым успокаивала.
* * *
Следующий день был наполнен приятными хлопотами.
С утра мы с Вейре и Освальдом выбирали для Жужа игрушки, новый ошейник, костюмчики, а потом вместе приехали к графине на чаепитие, устроенное в честь шестилетия пса.
По такому важному поводу был испечен великолепный торт, от которого имениннику достался небольшой кусочек. С ним он расправился на раз и принялся клянчить добавки, прыгая на задних лапах от меня к Вейре и герцогу и жалобно повизгивая.
— Жуж? Тебя явно не кормят! — наблюдая за проделками пса, смеялся Освальд. Даже рискнул под грозным взором тетушки дать ему кусочек с тарелки.
Жуж тут же приободрился и заскакал резвее. Но пес наглел, и чтобы не переел сладкого, мне пришлось унести его и передать Гизо. А когда я вернулась, за столом уже сидел маркиз.
Освальд и Вейре сверлили его неприязненными взглядами. Он их. Одна графиня улыбалась.
— Я, Ваше Сиятельство, — обратился гость к хозяйке дома, — вижу, что не к месту. Тем более, повод у вас важный… — Ньес обменялся с Освальдом надменно-едкими ухмылками. — Я собственно заехал, чтобы лично попросить дозволения пригласить на прогулку вашу воспитанницу Кор…фину…
«Наверно, все ночь зубрил», — подумала, но должное отдала: имя мое маркиз выучил.
— Я не против. Осталось узнать мнение Корфины, — ответила графиня, и на меня воззрились четыре пары глаз.
— А вы точно приглашаете меня? Или все-таки Корифину? Или Конифину? — не удержалась я от легкой иронии.
— Корфину, — повторил гость, растягивая губы в улыбке и по-военному выпрямляя спину, чтобы я оценила его стать и солидность.
Вообще-то, мне совсем не хотелось никаких свиданий ни с Вайеном, ни с Жеомом, но… под ироничной улыбкой Освальда пошла себе наперекор и согласилась.
— Тогда завтра, в четверть третьего, заеду за вами! — уходя, гость откланялся нам с графиней, совершенно игнорируя Веспверка старшего.
Герцог смерил меня уничижительный взглядом, вложив у него злость, весь осиный яд и еще Бог весть что, из-за чего я была довольна и одновременно несчастна.
— Странный у вас вкус, Корнифина, — спародировал гостя Освальд, когда тот ушел.
— Помнится, вы тоже наговорили лишнего при нашей первой встрече, — напомнила ему. — И даже не извинились.
Мы сверлили друг друга негодующими взорами, когда раздался грустный голос Вейре.
— И вы с ним пойдете на прогулку?
— Да, Вейре, — ответил вместо меня Освальд. — Вкусы у женщин бывают весьма странными.
