— Нет! Вчера я всего лишь потрогала шестеренки, а сегодня хотела забрать розу…
— Вот! — управляющий торжествующе поднял палец. — Признайтесь, вы не просто трогали шестеренки. Вы спустили предохранитель!
— Какую розу? — спросил Максимилиан раздраженно. — Вы не в первый раз упоминаете о розе.
— Ту самую, которую вы принесли тайком в мой номер.
— Никаких роз я не приносил, да еще тайком. Я вам что, зеленый, по уши влюбленный мальчишка? Вы можете вообразить меня карабкающимся по пожарной лестнице с розой в зубах? Уму непостижимо. Я бы подарил вам лилии. Открыто, не таясь. Ну и где эта роза?
Аннет оглядела номер. Роза пропала. Ее не было ни на камине, ни на полу, ни под кроватью.
Управляющий сочувственно произнес:
— Вероятно, вы, уважаемая госпожа Вик, перегрелись на горном солнце и видите вещи, которых нет, и делаете вещи, которых не помните.
— Послушайте, как я сейчас поступлю, господин Туррель, — медленно произнес Максимилиан. — Я приглашу полицию и зафиксирую факт причинения вреда постоялице по вине гостиницы. Затем я вызову своего поверенного, вчиню иск, и вам придется продать это заведение, чтобы рассчитаться по претензии.
Господин Туррель побледнел.
— Полноте, полноте господин Молинаро! К чему такие радикальные меры? Два разумных человека прекрасно могут договориться. Ладно, я признаю, что мы поступили несколько неосмотрительно… Что если я предложу вам компенсацию: бесплатное проживание в номере на протяжении месяца, плюс бесплатное питание в лучших ресторанах города — тех, что принадлежат владельцам “Купидона”, — плюс бесплатный прокат лодок на озере? И бесплатные экскурсии в горы с нашим лучшим проводником! Вы не станете писать своему поверенному, а проведете в Механисбурге незабываемый отпуск! По рукам?
— Я посоветуюсь с госпожой Вик. В конце концов, она пострадавшая сторона.
— Не надо никакого поверенного и никакого иска, — пролепетала сбитая с толку Аннет. — И подарков ваших мне не надо, господин Туррель.
— Я бы хотел поговорить с горничной, — потребовал Максимилиан. — Нужно узнать, не заходила ли она в номер. Идемте, господин Туррель. Аннет, ждите здесь. Из номера ни шагу.
Глава 9 Тайна Лазурного поэта
Следующий час царила суматоха. Максимилиан ушел и долго не возвращался. Стрелу извлекли из кровати, злополучные часы убрали, бурные извинения принесли. Когда Аннет осталась одна, от огорчения решила ослушаться босса и спустилась на первый этаж в ресторан, где ей принесли коллекционное шерри за счет заведения. Так, потягивая светло-янтарный напиток, размышляя о случившемся и слушая звон городских часов, она просидела до заката.
Наконец, появился Максимилиан. Он недовольно покачал головой, занял соседний стул, положил ногу на ногу и закурил сигару. Аннет поджала губы — она не одобряла его дурной привычки — а затем торжествующе сообщила:
— Меня опять хотели убить. И не вздумайте утверждать, что я драматизирую.
Максимилиан неопределенно пожал плечами и выпустил струю дыма.
— Кто-то проник в мой номер и зарядил ловушку. Роза должна была привлечь мое внимание. Как только я ее потянула, ловушка сработала. Злодей все время стоял на балконе. Пока я бегала за вами, он забрал розу и спустился по пожарной лестнице.
— Ваш мифический злодей придумал смелый, но ненадежный план, — медленно произнес Максимилиан.
— Вы мне верите?
— Есть шанс, что вы не сочиняете, — произнес Максимилиан с некоторым сомнением. — Кстати, я побеседовал с горничной — эта девица ничего не видела, ничего не слышала и никакой розы к вам в номер не приносила.
— Зачем кому-то меня убивать?
— Вот и мне интересно. Сдается, в Механисбурге не любят хронологов. Вальвазор, наш прежний хронолог, пропал в его окрестностях. Завтра собираюсь зайти в полицейское отделение и расспросить, как идут поиски тела на месте обвала. Ранее в гибели Вальвазора не нашли ничего подозрительного, но теперь я полон сомнений.
— Почему? — спросила Аннет, трепеща. Несмотря на ужасные предположения, ее охватил азарт от мысли о том, что она оказалась в гуще странных происшествий. Живот свело сладкой судорогой, сердце забилось от ужаса и возбуждения. Кто-то счел ее настолько важной персоной, что пожелал убрать! В точности как случайную свидетельницу в синематографической ленте «Убийца не носит свитер». Мэри Рикфорд там была великолепна. Как храбро она разделалась с негодяем при помощи спиц для вязания! А когда главный герой страстно прижал ее к своей груди…
— Что вы увидели на хронограмме? — спросил босс, выдергивая Аннет из мира фантазий.
— Не только на хронограмме, но и на энергетической реплике автоматона. Мне показалось, я увидела вкрапления алого цвета. Этот оттенок характерен для деталей, сделанных в наше время. Кроме того, некоторые узлы на реплике пульсировали, что говорит о вмешательстве в механизм, нарушении изначального замысла мастера… неужели автоматон хотели подделать? Но зачем? И хронограмма указывает на конец 18-го века, то есть о подделке речь не идет…
— На энергетической реплике? — босс подался вперед и даже сигару отложил от изумления. — Вы что, репликатор? Быть того не может.
Аннет внезапно прорвало.
— Да, мой второй талант — репликация! — произнесла она с вызовом. — Когда это поняли мои наставники в академии, у них были такие же дурацко-удивленные лица, как и у вас. Вечно на меня смотрели, как на корову с куриными крыльями! Вроде и забавно, но и пользы от них никакой, разве что от мошкары отмахиваться. Я и хронолог-то неважный, а репликацией пользоваться и вовсе не умею. Меня не учили. «Женщин-хронологов не бывает! Женщина-репликатор — что-то неслыханное!» — передразнила она скрипучим голосом и отвернулась.
— Эй, — позвал ее босс. — Не обижайтесь. Для неуча вы весьма бегло рассуждаете об энергетических репликах. Вы знаете, что в королевстве всего десять зарегистрированных репликаторов? Вы, выходит, одиннадцатый… то есть, одиннадцатая.
— Известно, — ледяным тоном ответила Аннет. — Десять репликаторов-мужчин.
— Что ж вы не настояли, чтобы вашим вторым даром занялись всерьез? Вы же эта, как ее… суфражистка. Хотите, чтобы женщины могли выбирать род занятий наравне с мужчинами. Вот и вдохновили бы своих сестер личным примером. Стали бы первой женщиной-репликатором. Прищучили бы нас, самцов-зазнаек.
Аннет пожала плечами.
— Обязательно прищучу, но иначе. Механизмы и древности меня не интересуют… скучно. Да и к чему лишние препоны в виде твердолобых репликаторов-мужланов, не желающих принимать в свои ряды женщину? Сражаться с ними бессмысленно. Я согласилась со своим наставником и не стала зря время тратить. И вообще, сенситивы — рабы своего таланта. Никто из них не волен выбирать свою судьбу. Они делают то, что от них ожидают. Вы слышали хоть раз о сенситиве-медиуме или лозоходце, который наплевал бы на свой дар и пошел в цирюльники или рестораторы? То-то же. Я вот хочу стать звездой театра. Или синематографа! К моему мнению будут прислушиваться, мне будут подражать сотни тысяч женщин! Я способная, трудолюбивая, и ничего не боюсь!
