— Хорошо. Прости. Мне очень жаль. Ты не хочешь иметь со мной дела. Дала это понять яснее ясного. В прошлый раз ты меня ударила, теперь обвинила черт-знает-в-чем и обозвала свиньей. Даже такое животное, как я, поймет, что шансов у него нет. На этом все. Больше я границы не нарушу. Клянусь, и пальцем тебя не трону. Буду относиться так, как ты всегда этого хотела — как к мужчине, деловому партнеру, служащему. Скоро мы вернемся в столицу, и ты меня больше не увидишь. Потерпи пару дней.
Аннет отвернулась и скорым шагом пошла к выходу. Слушать его она не хотела. Он нагнал ее и холодно приказал:
— Не спеши.
В полном молчании они прошли мимо пыльных задников и блестящих от смазки механизмов, миновали тускло освещенный коридор и подошли к двери в вестибюль. У Аннет на душе было так плохо, что хотелось умереть. Она чувствовала себя униженной, обиженной, но в то же время обидчицей. Она поступила правильно, но совесть то и дело укоряла ее за те слова, что она бросила Максимилиану в лицо, и за ее собственную глупость.
Она непроизвольно захлюпала носом, остановилась и принялась шарить в нагрудном карманчике платья в поисках платка. Платка не оказалось, вместо этого пальцы нащупали твердый кругляшок.
— Возьмите, — Аннет протянула его Максимилиану. — Это брелок Жакемара. Простите, забыла вернуть вам раньше.
Он взял его и положил в карман. На лице не дрогнул ни один мускул.
— Думаю, тебе стоит привести себя в порядок прежде чем мы выйдем, — он кивнул на ее рукав.
Закусив губу, Аннет сердито сражалась с пуговицами, а он молча ждал. Она не могла справиться целую вечность, а когда закончила, Максимилиан тихо сказал:
— И на вороте платья. Ты не заметила, что я…, — он осекся. Покраснев до слез, она быстро застегнула последние пуговицы, и они вышли в вестибюль.
Глава 13 Пильщик
Вечеринка тем временем подошла к концу. Вестибюль опустел, свет притушили. Почти все горожане и туристы разошлись по домам. Луиза помогала местной девушке убирать со столов и гремела стаканами, как будто решила расколотить их все до единого. Гильоше и Пендельфедер спрятались за колонной и о чем-то горячо спорили. Петра видно не было, его скрипка сиротливо лежала на табурете. Видимо, шарманщик сбежал в город обменять выклянченную мзду на шнапс. Ангренаж устало расположился на кушетке в углу, и кисло поглядывал на Форса, который чуть ли не в обнимку стоял с опустевшим котлом с пуншем. Золотопромышленник выполнил свое намерение хорошенько угоститься чудесным напитком. Его выпуклые глаза остекленели, рыжие усы обвисли, и он увлеченно беседовал с невидимым собеседником, отчаянно при этом жестикулируя. Время от времени он замолкал, широко открывал рот и осторожно ощупывал свой золотой фонд. Можно было лишь строить догадки, что или кто явился ему в видениях, которые вызывал мед горных пчел.
Стоило Аннет и мрачному Максимилиану выйти в центр зала, как к ним наперерез бросилась Белинда.
— Господин Молинаро, я вас повсюду ищу! Требуется ваш опыт антиквара. У нас дома есть десяток картин кисти какого-то известного живописца — вечно забываю его имя — мама хочет узнать, можно ли продать часть, и что за них дадут. Не откажитесь побеседовать с ней — вон она сидит в углу, ну же, прошу-прошу, пожалуйста, идемте, не будьте букой!
Линда интимным жестом подхватила его под локоток и заглянула в лицо томным взором, который обещал куда большее, чем разговор о живописи.
Максимилиан, сраженный такой непосредственностью, улыбнулся и дал увлечь себя к кушетке, на которой с неприступным видом восседала бургомистерша: белобрысая, тощая и надменная.
Аннет осталась на месте и проводила взглядом удаляющуюся спину босса. Вздохнула: отношения между ними испортились окончательно и бесповоротно. В животе стало холодно, словно она проглотила лягушку.
Пора было собираться домой; бой часов возвестил, что до полуночи остался час. Аннет принялась бродить по вестибюлю, разыскивая свою сумочку. Ее нигде не было. Вот досада: она же оставила ее в той комнате с автоматонами! Положила на столик, когда Петр принес напитки. Выходит, нужно возвращаться в мрачное закулисье. Но не идти же туда одной! Покосилась на босса и вспыхнула: расположившаяся на кушетке компания неплохо проводила время. Максимилиана усадили посередине, бургомистерша взирала на гостя благосклонно, Линда чирикала, вытягивая губки в трубочку, а босс этими самыми губками в открытую любовался. Аннет уже знала, к чему этот многозначительный прищур разноцветных глаз и приподнятый в усмешке уголок рта! Похоже, не очень-то он расстроен недавней сценой в волшебном лесу. Утешение нашел очень быстро.
Аннет раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, она ужасно сердилась на Максимилиана, а с другой… ей было стыдно за свое недавнее поведение и слова. Она прекрасно понимала, что накинулась на него почем зря. Такому мужчине как Максимилиан вовсе не нужно прибегать к грязным трюкам, чтобы увлечь девушку. И эта девушка увлеклась им, еще как! Этой самой глупой девушке с самого начала следовало вести себя иначе. Но он-то тоже хорош: мог ведь понять, что она была растеряна. Напугана новыми чувствами, которые так не смог пробудить в ней ее бывший друг. Но она была не готова к тому, что предлагал Максимилиан, вот и наговорила ему гадостей сгоряча. Будь он действительно к ней неравнодушен, поступил бы по-другому. Выходит, этому типу действительно только одного от нее и было нужно. А раз не вышло потешить свое мужское тщеславие — ну и ладно. Поди, жалеет сейчас, что зря тратил на нее время.
Вновь накатила горькая обида. Аннет отвернулась и поискала взглядом Ангренажа. Пусть Карл проводит ее за кулисы. Но механик пропал, стул опустел. Настроение было хуже некуда, нервы взвинчены до предела, кровь будоражила пьяненькая храбрость, и поэтому, гордо задрав подбородок, Аннет решительно вернулась к двери за колонной, чтобы отправиться бродить по театральным задворкам в одиночестве.
Ну вот, сейчас она поступит как глупая героиня фильмов, которая, оставшись в доме с привидениями, среди ночи берет свечу и тащится в подвал проверить, кому там приспичило повыть и побренчать цепями. Плевать, думала Аннет. Это не кино. Ничего страшного. А если и случится с ней что — например, притаившийся среди задников купидон пустит в нее стрелу, или появится неуловимый Швиц и придушит — вот тогда Молинаро пусть пожалеет, что повел себя как болван. Он еще будет убиваться на ее могилке, рвать волосы и стенать! Подбадривая себя таким детским способом, Аннет отворила дверь.
Стоило войти в полутемный коридор, как по спине побежали мурашки. Ну и местечко! Стараясь не глядеть по сторонам, Аннет торопливо прошла мимо пыльных задников, миновала комнату с небесными сферами и почти бегом пересекла бумажный лес. Деревья шуршали, как живые. Почудились шаги, стало так страшно, что мышцы на спине окаменели, а руки похолодели. Волшебство покинуло это место, и теперь оно казалось кладбищем, населенным безутешными призраками. И все же Аннет покидать его не спешила; она застыла как вкопанная перед занавеской, за которой был проход в комнату с автоматонами, и не могла решиться войти. Внутри было еще страшнее: там стояли ужасные куклы. Если бы Максимилиан был рядом с ней! Он бы заметил ее волнение и отпустил очередную двусмысленную шутку. Она бы разозлилась и осмелела. Да и чего ей было бы бояться рядом с человеком, который носит титул полкового чемпиона по боксу и умеет не только сырный пирог испечь, но и сделать из противника котлету!
