– Стойте тут! – Бросив это, Юрий в считанные мгновения добежал до надстройки, распахнул ту же дверь и оказался внутри, готовясь окликнуть чужака.
Задним числом он понимал, что это глупо да и небезопасно, но сейчас его вел самый настоящий охотничий инстинкт.
Но не тут-то было – за дверью он оказался в полном мраке.
– Эй, мистер! – позвал стряпчий и сам услышал предательскую неуверенность в голосе.
И какого черта тут нет света?
Полная темнота. Нет, вот, кажется, какая-то тень.
Что это?!
Ему почудилось, что совсем рядом во тьме вспыхнули два тусклых, как гаснущие уголья, багровых огонька.
Да что лезет ему в голову?! Привидений не бывает! Если они и были, то в древние времена, а теперь, в век пара и электричества, они вымерли, как допотопные ящеры…
И вдруг Юрий испугался.
Не сказать, что прежде он не пугался. Но тут было что-то другое. Не тот первобытный ужас, вызывающий желание бежать со всех ног, а иной, тот, что лишает сил и приковывает к месту, не давая даже пошевелиться. Какой-то медленный, рептильный холодный ужас, обвивающий ноги и поднимающийся до сердца.
Пару секунд он стоял, ощущая, как перехватывает дыхание, а желание бежать прочь, не глядя куда, становится почти непереносимым. Но тут же странный приступ прошел. К чертовой бабушке! В конце концов, привидений и призраков не бывает – а если это человек из плоти и крови, то, значит, его вполне можно поймать и скрутить. Он не какой-нибудь тщедушный книжный червь – с сибирскими варнаками драться доводилось!
Но тут, наверное, пресловутым шестым чувством ощутил движение слева и развернулся – и тут же что-то словно подсекло левую ногу.
А в следующее мгновение Юрию показалось, что на его голову рухнула наковальня…
Перед глазами ослепительно вспыхнул свет, будто в него выстрелили в упор из трехдюймовки. Дальше не было ничего…
* * *
(За месяц с небольшим до отплытия «Титаника»)
Серый пасмурный день ранней весны 1912 года угасал под низким пологом темных, набухших дождем облаков. Лондонские улицы были заполнены потоками людей, омнибусов, автомобилей и карет, двигавшимися мимо сверкающих зеркальных витрин роскошных магазинов и дорогих ресторанов, мимо строгих фасадов солидных биржевых контор и клубов для избранного общества, мимо Английского банка, в подвалы которого стекалось золото с одной четверти мира… Мимо уличных торговцев и нищих в цилиндрах и манишках с бабочками – ведь это были лондонские нищие…
Над каменными теснинами улиц столицы Великобритании горело море огней.
Множеством электрических ламп в миллионы свечей сияли купола собора Святого Павла, Альберт-холла, зубчатые башни величественного Тауэра.
А над многоголосым гомоном жизни мегаполиса торжественно раздавались размеренные удары почтенного Биг-Бена.
Район, к которому принадлежала Мэйчен-стрит, не был ни лучшим, ни худшим в Лондоне. Старые дома, солидные, хотя и мрачноватые, стояли, плотно прижавшись друг к другу. Сейчас по безлюдной вечерней улице гулял сырой холодный ветер, слегка покачивая огоньки газовых фонарей.
Послышался стук копыт, и на углу остановился экипаж. Пассажир, невысокий и крепко сбитый, сойдя, взмахом руки отпустил кучера. После чего, засунув руки в карманы длинного мешковатого клеенчатого плаща и надвинув на глаза широкополую шляпу, не спеша двинулся вниз по улице, по влажному от тумана булыжнику мостовой.
У внешне неприметного дома неизвестный остановился, поднял глаза к электрическому фонарю, матовая сфера которого бледной луной висела над входом, затмевая слабый свет привычного газового рожка уличного освещения.
Посмотрел внимательно на слабо освещенные окна нижнего этажа, прислушиваясь. Зачем-то оглянулся. На улице было тихо, только свистел ветер да еще из ресторанчика в соседнем переулке доносились монотонные звуки оркестра. Путник подошел к массивной двустворчатой двери и позвонил.
Щелкнул замок, и пожилой господин осторожно высунул голову в образовавшуюся щель, брякнув массивными дверными цепочками.
– Мистер Пол Митчелл ждет меня, – сказал гость.
– Мистер Митчелл – это я! – буркнул собеседник. – А вы, как я полагаю, мистер Блейк?
– Меня зовут Блэк, – веско поправил Митчелла гость. – Заранее скажу, я не люблю, когда перевирают мою фамилию.
– Разумеется, мистер Блэк.
Хозяин, чуть вздрогнув, отступил на шаг.
– Прошу, пройдемте в дом…
Он провел гостя через холл и коридор и открыл дверь в помещение, оказавшееся небольшой конторой.
Усевшись в кресло, гость как ни в чем не бывало оглянулся вокруг. Контора Митчелла была похожа на тысячи других небогатых деловых контор: прокуренные стены, украшенные картинами и гравюрами, сейф, стол и стулья, возле окна бюро, на котором неопрятной грудой лежали конторские книги.
Митчелл уселся на винтовом стуле и некоторое время, словно ожидая чего-то, смотрел на гостя, играя цепочкой от часов.
Хозяин был в длинном темном сюртуке из тонкого сукна, галстук заколот жемчужной булавкой. На черном шелковом шнурке качался монокль.
Гость так и остался в потертом плаще, разве что шляпу сдвинул.
Но почему-то всякому с первого же взгляда стало бы ясно, кто главный в этой паре.
С минуту царило молчание. Слышно было только легкое потрескивание огня в камине, и пришелец задумчиво смотрел на горящие дрова.
Грубоватые черты лица, решительные и вместе с тем невидные, голос, напротив, мягкий, могущий принадлежать барристеру или викарию. К тому же Митчелл не мог понять, из какой страны этот человек. Этот легкий, но явный акцент – немецкий, американский? Само собой, о Блэке он слышал. Слышал разное, но всегда в том духе, что он выполнял самые щекотливые поручения Экселенса. Но вот видел – впервые.
– Чем могу служить… сэр? – наконец спросил Митчелл елейным голосом.
Гость слегка усмехнулся и откашлялся.
– У вас некоторые трудности, мистер Митчелл, в одном очень важном деле… И вы просили Ложу прислать того, кто сможет их устранить. В моем лице вы имеете дело именно с таким человеком… – Гость усмехнулся бескровными губами.
«Словно я у него на допросе», – подумал возмущенно хозяин и невольно нахмурился.
– Я… и в самом деле хотел… сам уладить все свои дела. Кто ж знал, что эти русские fartovye так облажаются? Мне рекомендовали их вполне достойные доверия люди…
– Ложа и не винит вас! Иначе бы с вами говорили другие и совсем по-другому. – Чужак зловеще улыбнулся.
– Да, уважаемый… – нервно ответил банкир. – И прошу извинить, что не предлагаю вам кофе или чая. Я, будучи, так сказать, предупрежденным о вашем визите, отпустил прислугу, ей незачем вас видеть.
