– Разумеется! – с готовностью согласился француз. – Я же не идиот, чтобы из-за кусочка желтого металла подводить себя под виселицу!
– Так ведь не было никакой шкатулки! – недобро улыбнулся Юрий. – Ни золотой, ни деревянной! Заканчивайте игру, мсье! Вам лучше отдать «Луну», чем бы она ни была. Впрочем, – добавил сыщик, – можете не отдавать, это ничего не меняет. Вас будут судить за убийство, а уж «Уайт Стар», которой вы доставили столько хлопот, позаботится о том, чтобы вас вздернули.
Повисла тяжелая пауза, та самая, в которой секунды казались часами.
– Знаете, вы… вы – дурак! – воскликнул Монпелье. – Я не знаю, кто вас навел на след, хотя… – злобная гримаса исказила его лицо, – кажется, догадываюсь. Но неужели правда, которую вам они поневоле открыли, о, совсем маленький кусочек истинной правды!
Так вот, неужели она не заставила вас задуматься?
Например, о том, что у некоторых дверей нашего мира стоят такие сторожа, с которыми лучше не иметь дела. Берегитесь их разбудить! – голос француза сорвался на фальцет. – Ваш Нольде этого тоже не понял, хотя знал больше вас, но его судьба вас ничему не учит, мсье ищейка!
Лицо его покраснело, на шее набухли жилы: чертов маг явно пришел в неописуемую ярость. Взор его ошалело метался по каюте. Так обычно делают, когда ищут оружие или то, что можно использовать вместо него. И взгляд Ростовцева последовал за ним.
И на туалетном столике среди безделушек, флаконов витого хрусталя с золотыми пробками и бархатных коробочек с ожерельями и браслетами Юрий увидел…
Он сперва не обратил внимания, но уж больно странным был предмет.
Да, знакомое ему зеркало…Черный дымчатый, шлифованный до блеска плоский каменный диск, в оправе бледно-желтого металла, старого, потертого, с непонятными значками и картинками, что-то напоминавшими. Ну да, это арабская вязь, какую он видел в гимназическом учебнике по истории.
«Я глядел на знаки времен халифов Багдада, еще не зная, что они говорят…» – всплыла в памяти фраза из дневника Нольде. Он ощутил, как замерло сердце. Неужели эта самая «Черная Луна»?
(Почему-то Юрий в глубине души до самого этого мига не был до конца уверен, что Нольде писал правду.)
Но как бы то ни было, это улика.
– Послушайте, – сжав кулак в кармане, Ростовцев поднялся и сделал три быстрых шага к столику. – Не думайте, что можете водить меня за нос! И…
Еще шаг, и рука его легла на древний талисман.
Но за какую-то секунду до того Монпелье догадался о его намерениях, а может, почуял тем самым шестым или двенадцатым чувством, и тоже вскочил.
Юрий в подробностях разглядел его – моложавое лицо, сетка глубоких морщин на шее, злобный оскал, сжатые в несолидный кулак тонкие пальцы…
«Пальцы у него были особенные… На вид длинные и тонкие, как у часовщика какого или скрипача, а он серебряный франк в трубочку на моих глазах свернул… Нелюдская какая-то сила!» – всплыли в памяти слова шотландца.
Ростовцев ударил первым. Ногой на развороте в колено француза, впечатывая каблук в кость, так чтобы работала не одна сила мышц, но и вес тела. При удаче разбивает коленную чашечку, и жертва рискует остаться хромой на всю жизнь. Подлый удар из числа воровских ухваток – не только работать с отмычками учил его старый домушник. За такой в драке со своими у «деловых ребят» можно получить «перо» в бок без разговоров, но тут своих не было. Одновременно Ростовцев блокировал летящий ему в висок кулак француза локтем – этому не учат в приличных боксерских клубах, потому что продолжать поединок после такого не получится.
Он еще успел уловить какое-то движение там, где стояла мадемуазель Стелла, но времени отвлекаться не было. Взвыв, Монпелье рухнул на четвереньки и тут же попытался вскочить с искаженным от боли породистым лицом. В это лицо Ростовцев и добавил носком штиблета, не сдержавшись. С жалобным стоном маг скорчился на полу, растопырив отшибленные пальцы правой руки.
Ростовцев, наконец, повернул голову. Глазам его предстала занятная картина. Стелла Марис замерла в странной позе с полусогнутыми руками, и в полуприсяде отведя левую ногу чуть назад, напоминая сейчас то ли восточную статуэтку танцовщицы, то ли огромного богомола. Выглядела она странно и почему-то опасно. Прямо напротив нее стояла Елена – крошечный вороненый пистолет в вытянутой руке той почти уперся в лоб француженке. Стелла была напряжена до предела перетянутой тетивой, его подруга – обманчиво расслаблена.
«Черт, откуда у Элен оружие?» – удивился мельком Юрий.
– Руки опустила! – холодно приказала его подруга с нежданно злой хрипотцой в голосе. – Ноги шире!
Стелла Марис покорно подчинилась.
Переводя дух, Ростовцев презрительно смерил взором поверженного противника.
– Ну вот, как видите, мсье Робер. Я, конечно, не изучал это ваше баритсу
[35], но кое-что тоже умею!
– Enfant de pute, et ta s’ur, encule!!
[36] – выругался француз, и, поглядев на Елену, добавил: – La verge j’ai bais! Ma chienne sale!
– Еще раз такое скажете при даме – сломаю челюсть! – пообещал Ростовцев, и всхлипнувший маг не решился больше искушать судьбу.
Юрий еще раз сжал древнее изделие в ладони. Холод камня и металла, немаленький вес и ничего больше. Ни пресловутых «флюидов», ни ощущения запредельного возраста каменного круга, ни вообще чего бы то ни было.
– И вот из-за этого вы убили фон Нольде?! – невольно вырвалось у него.
«Век разума! Век радио и аэропланов! А просвещенные европейцы, словно кровожадные жрецы дикого папуасского племени, готовы прикончить ближнего ради старого куска булыжника!»
– Отдай, проклятый русский! – подвывая, хныкал скорчившийся Монпелье, держась за ногу и обильно кропя ковер кровью из разбитого носа. – Отдай, это не твое! Ты не понимаешь…
Стелла меж тем медленно отошла назад и опустилась на пол рядом с господином. Сунув древний артефакт Елене, Ростовцев взял с ночного столика ключи от каюты.
– Ты заплатишь за все! – зло простонал маг, и тут же, жалобно мяукнув, стиснул зубы от боли. – Ты даже не представляешь, проклятый пес, как дорого тебе придется заплатить за это!! Твои хозяева, натравившие тебя на меня, сошли с ума! Но они, может быть, и вывернутся, а ты будешь стерт в порошок!
– Это все? – как можно более спокойно справился Юрий, решив не вникать в бред, который несет рехнувшийся шарлатан.
