Сверкнув глазами, Элизабет уперла руки в бока и выкрикнула во всю глотку:
– А ну давай, народ, живее за мной! Поторопитесь, черт вас подери, пока не будет слишком поздно! Идите за мной, я вас выведу…
Немец, по виду мелкий чиновник, завернувшись в одеяло, растолкал пассажиров.
– Майн либе фройляйн! – сказал он, блестя пенсне. – Зачем эти волнения? Мы же достоверно ничего не знаем. Что бы там ни было, мы должны ждать. Если кораблю грозит опасность, нам отдадут приказы.
– А вы и утопиться без приказа не сможете? – бросила ему Лиз в ответ.
Как бы то ни было, решительный вид и грубоватые манеры внушили доверие людям, и они двинулись за американкой, словно овечки за пастухом.
Женщины с плачущими младенцами, детишки постарше, немногочисленные мужчины… Хватая ртом воздух, они бежали, а позади уже журчала вода, пробивающаяся из-за закрытых дверей.
Сперва она вернулась к кухням, но двери оказались запертыми.
– Наверх! Быстро.
Вот и решетка одного из выходов. А за ней угрюмо набычившийся стюард.
– Немедленно откройте решетку! – ледяным тоном произнесла Лиз.
– Для вас сюда хода нет! – сообщил тот. – Простите, миледи, это палуба первого класса.
– Корабль тонет, болван! – выкрикнула Элизабет. На ее скулах набухли желваки.
– У меня приказ…
– Милостивый Боже, дай людям пройти! – топнула она ножкой.
– Миледи, я не могу, у меня приказ, – повторил стюард.
Было видно, что он и сам готов был бы бежать отсюда к шлюпкам, к спасению… Но привычка к повиновению держала его крепче цепей.
– А мне можешь дать пройти? Я пассажирка первого класса, меня зовут Элизабет Грей! И моего слова хватит, чтобы у тебя были неприятности, – выложила она опять свой, чего греха таить, теперь уже сомнительный козырь.
– Вам? Да, разумеется, – смешался тот. – Только пусть они отойдут! – указал он на сопровождающих Лиз.
– Отойдите, дамы, – бросила она. – Я сейчас же пойду к капитану и заставлю его открыть чертовы решетки…
Стюард приоткрыл дверь ровно настолько, чтобы она могла протиснуться… И моментально получил крепким девичьим кулачком в солнечное сплетение – три месяца, пока Лиз занималась боксом в женском спортивном клубе «Аталанта», не прошли даром.
– Давайте, сестры, быстрее! – крикнула она, раздвигая решетки настежь.
– Мисс, я пожалуюсь мистеру Боксхоллу, – простонал стюард, сидя на полу и хватая ртом воздух.
– Жалуйся хоть Нептуну, кретин! – буркнула Лиз, подняв с пола связку ключей, оброненную незадачливым цербером. – Вперед, вот по этому проходу и наверх…
Эмигрантки побежали по коридору закрытых и распахнутых дверей и, наконец, по большой лестнице, ведущей на шлюпочную палубу. Элизабет вдруг остановилась, пропустив стайку женщин вперед.
– А вы, мэм? – обернулась к ней молоденькая девушка.
– Я попробую вывести еще людей…
* * *
– Капитан! Машинное! Крен на нос шесть градусов, – прохрипел телефон. – Вода дошла до носовой палубы!
– Вижу. Я не слепой, пока еще, – хрипло ответил Смит. – Как насосы?
– Скверно! Вышел из строя главный насос. Оба резервных на пределе.
– Мистер Белл, снимайте всех с вахты, кроме тех, что на генераторах и седьмой переборке, – взволнованно бросил Смит. – Спасайте насосы! Но переборка – главное…
«Держите ее зубами, черти!» – пробормотал он про себя. Быть может, им все же повезет и они продержатся лишний час, пока подойдет «Карпатия» или же выйдет на связь треклятый «Калифорниец».
Капитан повесил трубку.
– Огни с левого борта, сэр! Судно в пяти-шести милях от нас! – радость и изумление звучали в крике Боксхолла.
Смит перекрестился, видать Всевышний услышал его мольбу.
А Боксхолл в свой личный, принесенный из каюты бинокль с трудом, но все же различил, что это был небольшой однотрубный пароход.
– Свяжитесь с ними ратьером. Это должно быть «Калифорниец».
Застучали шторки сигнального фонаря, вспышками передавая просьбу о помощи.
Но шли минуты, а неизвестное судно не отвечало.
– Наверное, дистанция слишком большая… – отчужденно предположил Смит и распорядился: – Сигнальщик – аварийные ракеты!
Сгибаясь под тяжестью увесистого ящика, вошел сигнальщик, и вот уже ящик с ракетами вскрыт.
И все, кто был на мостике – и Смит, и Боксхолл, и Мэрдок, и сигнальщик, – просто остолбенели…
– Эй, парень, как тебя там… – досадливо бросил Боксхолл.
– Роу, сэр. Джеймс Роу… – выдавил сигнальщик.
– Ты видишь то же, что и я?
Тот лишь закивал.
В ящике были обычные белые ракеты, а не аварийные красные.
– Сэр, – все еще не веря своим глазам, сообщил Боксхолл капитану, – здесь только белые ракеты!
– Не может быть! – изумился Смит, заглядывая через плечо.
Губы его дрогнули. Бессмыслица! Абсурд!
– Других нет?
– Нет, это единственный ящик! – сообщил Боксхолл. – Больше не доставили.
– Какая разница теперь? Стреляйте белыми. Может, они догадаются, что у нас беда.
Через минуту Боксхолл выпустил в черное небо первую ракету, но таинственное судно снова никак не прореагировало на сигнал.
– Выпускайте ракеты каждые пять минуты, – приказал капитан.
Вновь ночная тьма была рассеяна ослепительной вспышкой. Сигнальная ракета взвивалась все выше и выше над остриями мачт и колоннами чуть дымящих труб, пока, наконец, не разорвалась, издав звонкий хлопок, и к поверхности моря медленно поплыли яркие искрящиеся звезды.
Голубовато-белый свет осветил напряженные и испуганные лица пассажиров и матросов.
Через четыре с половиной минуты в небо ушла вторая ракета… Третья…
Но незнакомец не обращал внимания на «Титаник», то ли дрейфуя, то ли двигаясь самым малым ходом. А затем судно вдруг погасило огни и стало быстро уходить на восток…
– Да чтоб тебя! – рявкнул Боксхолл. – В задницу да сразу тремя мачтами!!
– Если бы у нас были красные ракеты… – уныло вздохнул Роу.
– А если бы у нас была пушка, с какой радостью всадил бы ему парочку снарядов ниже ватерлинии! – добавил помощник.
* * *
Ночь с 14 на 15 апреля 1912 г. Северная Атлантика. Борт норвежской зверобойной шхуны «Самсон»
– Черт побери, что все-таки это означает, Олаф?!
– Не знаю, гере капитан, убей бог, не знаю! – в голосе старпома звучала ирония.
