Оригинальное стихотворение, на русском, выглядело в равной мере привлекательно, хотя и абсолютно непонятно.
Нина снова прочитала стихотворение, ощущая уже, как медленно погружается в некий теплый уютный рай огромного дуба. Она предупредила себя, что нужно следить за собой, чтобы не задремать и не свалиться с дерева, но вокруг было так тихо, лишь пчелы жужжали на пролеске внизу, да изредка над деревьями вскрикивали крачки, и Нину охватило прекрасное чувство внутреннего покоя.
– Би-ип!
Звук автомобильного сигнала так напугал Нину, что она чуть не полетела на землю.
– Би-ип!
Под Ниной стоял большой, надменного вида «лендровер», занимавший более половины дороги в ширину. Но ведь она оставила достаточно места, чтобы он мог проехать, разве не так? Так в чем проблема?
– Эй, все в порядке! – крикнула Нина, но это оказалось бесполезно.
«Лендровер» снова просигналил. Теперь уже Нина рассердилась, и ей захотелось бросить что-нибудь на крышу этой машины – может быть, желудь, хотя в это время года их не было. Птицы загомонили и умчались прочь при неприятном звуке сигнала, бесконечный покой и тишина разрушились из-за какого-то глупого водителя, которому показалось, что фургон может повредить его дорогущие боковые зеркала.
Нина со злостью соскользнула на землю.
– Да все в порядке! – громко повторила она в открытое окно «лендровера». – Просто проезжайте, и все! Не настолько уж велик мой фургон.
Ей навстречу высунулось суровое лицо.
– Ну, во-первых, он как раз настолько велик. Он огромный.
Нина с запозданием сообразила, что в «лендровере» сидит фермер Леннокс – ее новый домохозяин, – но это почему-то заставило ее рассердиться еще сильнее. С какой стати он решил испортить ей настроение?
– А во-вторых, та ветка, на которой вы так безмятежно отдыхали, насквозь прогнила, вы что, не видите?
Нина посмотрела вверх – на осыпающуюся кору и пятна лишайника и странной зелени на оголившемся стволе под веткой.
– Она засыхает, – все с таким же суровым видом сообщил Леннокс.
– Ой! – выдохнула Нина. – Я не заметила.
– Это понятно, – хмыкнул Леннокс. – Если бы вы свалились вниз и снова упали на рельсы, вам бы следовало выдать специальный значок за беспечность. Да и вообще, какого черта вы делали там, наверху?
Нина пожала плечами и прижала к себе книгу.
– Ничего, – ответила она. – Просто так залезла.
– Я хотел сказать, деревьев вокруг более чем достаточно.
– Ну… может быть, мне понравилось именно это.
Последовало недолгое молчание, Леннокс явно испытывал неловкость.
– Ладно. – Он крепко потер шею. – Как у вас дела, нормально?
Нина посмотрела на книгу в своих руках.
– Ну… – смущенно произнесла она, – придется работать усерднее. То есть чтобы платить аренду.
– Я совсем не об этом. – У Леннокса вдруг порозовели уши. – Я слыхал, как женщины в деревне болтают о вас. По мне, так это глупая идея.
– Значит, вам кажется, что читают только женщины? – ядовито спросила Нина. – А знаете, женщины находят любящих чтение мужчин чрезвычайно привлекательными.
Она сразу пожалела о том, что зашла так далеко, потому что Леннокс вдруг выскочил из «лендровера» и встал рядом с ней, не глядя при этом на нее. Потом он глубоко вздохнул и щелкнул пальцами. И тут же с заднего сиденья «лендровера» выскочил черно-белый пес и прижался к ногам фермера. Леннокс машинально опустил руку и погладил его. Нина поймала себя на мысли о том, как это может быть полезно – иметь рядом некое успокаивающее устройство. К тому же пес выглядел премило.
– В самом деле находят? – проворчал фермер.
– Мне нравится ваш пес, – сказала Нина. – Он, похоже, сообразительный.
Пес не спеша подошел к Нине и обнюхал ее руку.
– И умный, – добавила она. – Ты ведь чудо-парень, правда? Отличный парнишка!
– Это рабочая собака, – коротко бросил Леннокс. – Не милый песик. И нам с ним пора вернуться к делам.
Нина проводила взглядом уехавший «лендровер», из-под колес которого летели комья грязи. Она вздохнула. Ссора с домовладельцем, вообще-то, не входила в список ее приоритетов. Нина снова посмотрела на книгу и на обрывок бумаги, который по-прежнему держала в руке. Что ж, с другой стороны, день совсем не выглядел безнадежным.
Возвращаясь на ферму, Нина погрузилась в мечты: ей виделся красивый иностранный джентльмен с грустными глазами и романтической душой… он мчался сквозь ночь на боевом коне… ну ладно, на огромном поезде… Нина понимала, что ей не следует ничего такого думать, но не могла с собой справиться. Так уж она была устроена. А теперь у нее был еще и электронный адрес, который она вполне могла разобрать.
Глава 13
Это так волновало – не спать до полуночи и встретить ночной поезд…
Джим несколько раз подчеркнул в своем письме: то, что они делают, абсолютно против правил и даже грозит увольнением, поэтому Нина никому не могла рассказать об этом и клятвенно пообещала этого не делать, чувствуя себя так, будто очутилась в шпионском романе.
Она должна была оказаться у переезда ровно в 12:10. Для начала Джим собирался ехать быстро – чего он никогда не делал, – а потом сообщить диспетчеру, что им нужно остановиться, чтобы не нарушить расписание. Но Нина не собиралась слишком их задерживать.
Ощущая себя частью заговора, она оделась во все черное и отправила свое фото Суриндер, слегка сожалея о том, что подруги здесь нет и та не может участвовать в приключении. Суриндер не ответила, и Нину это обидело. К тому же страничка Гриффина в «Фейсбуке» была битком набита снимками и сообщениями о том, как изумительно он проводит время в новом медиацентре, но Нина не была уверена, что это действительно так. Возможно, новые боссы Гриффина просто мониторили его страничку, так что трудно было угадать, что он на самом деле хочет сообщить. Другие ее подруги, конечно, ответили: «Привет, отлично!» – но на том дело и кончилось. Все слишком заняты, сказала себе Нина. У всех продолжается обычная жизнь. А здесь определенно было нечто новое.
Нина решительно подошла к двери и погасила свет. В фермерском доме, который она видела со склона, свет все еще горел. Нине казалось, что в основном фермеры не засиживаются допоздна. Может, Леннокс был исключением. Может, он именно поэтому постоянно такой брюзгливый. Может, он листает свой свадебный альбом, запивая грусть виски. На мгновение Нину охватила жалость. Но она не хотела думать о Ленноксе вот так, и ни о ком другом не хотела. Это слишком тяжело. Нина тихо прокралась мимо фермерского дома, хотя, конечно, когда она завела мотор фургона, шум мог бы услышать и покойник.
Когда Нина остановилась у теперь уже знакомого переезда и выключила фары фургона, ей показалось, что она – единственное человеческое существо на мили и мили вокруг. Потом, сообразив, что она и в самом деле одна на много окрестных миль, Нина натянула на голову шарф и вышла из кабины.
