– Он застрял, – сказала Нина, когда овца снова болезненно заблеяла. – Он застрял! Я не могу продвинуть его дальше!
– Не беспокойтесь, – сказал Леннокс, доставая кусок веревки. – Вот, выньте руку и потом наденете петлю на копыта.
– Вы хотите вытянуть ягненка веревкой? – вытаращила глаза Нина.
– А вы бы предпочли кесарево сечение?! – рыкнул Леннокс, быстро завязывая петлю и передавая веревку Нине.
Рука Нины превратилась в нечто отвратительное. Хотя внутри овцы было тепло, в пристройке царил леденящий холод, а Нине пришлось снять куртку и закатать рукава, что ей совершенно не понравилось. Она слегка дрожала, забирая веревку и снова засовывая руку в овцу, но после нескольких неудачных попыток она как-то умудрилась накинуть петлю на копытца.
– Отлично, – в очередной раз кивнул Леннокс. – Вы готовы? Потому что я собираюсь тянуть, но если вы не готовы, мы подождем.
– Фермерское дело совсем не такое, каким я его представляла, – сообщила Нина, беспокойно поглядывая на конец веревки в руках Леннокса.
– Ну, знаете, существует много такого, о чем вы не прочитаете в книгах, – проворчал Леннокс. – Вы готовы или нет?
– Пожалуйста, скорее, – попросила Нина. – Я замерзла до смерти!
– Хорошо. Раз… два… три!
Нина убрала руку, и Леннокс мягко, не дергая и не напрягаясь, потянул веревку – сначала медленно, потом быстрее, – и внезапно наружу выскочил слепой, мокрый ягненок.
– Ой! – вскрикнула Нина. – Ах, боже мой!
Леннокс, прищурившись, посмотрел на нее.
– А вы чего ожидали, черт побери?! – спросил он. – Чего-нибудь упакованного в пеленки?
И тут овца, радостно напрягшись, испустила из себя второго крошечного ягненка, и тот упал на солому и поднял голову, глядя вокруг себя рассеянными, ничего еще не видящими глазами, и Нина задохнулась.
– Вау!!!
Нина как следует отмыла руки, пока Леннокс обтирал малышей свежим сеном, заглядывал в их рты и носы, предоставив послед мамаше. А потом, что было и вовсе изумительно, крошечные существа поднялись на дрожащие ножки, словно и не испытали огромных тягот появления на свет, и стояли, покачиваясь, издавая тихие непонятные звуки. Они были совершенно очаровательны, Нина просто не могла отвести от них взгляд. Она присела рядом с ними на корточки.
– Боже мой, боже мой! – твердила Нина. – Вы только посмотрите на них! Это потрясающе! Потрясающе!
Она зачарованно таращилась на малышей, а те каким-то чудом, а скорее повинуясь инстинкту, нашли свою мать, расслабленно лежавшую на боку, и точнехонько отыскали нужные места на ее животе, чтобы тут же начать сосать молоко. У Нины от восторга подступили к глазам слезы. Овца, испытавшая чудовищную боль и совершенно измученная, сумела все же изогнуться так, чтобы начать вылизывать своих малышей.
– Отлично поработала, матушка! – сказала ей Нина. – Просто отлично!
Леннокс улыбнулся.
– Мне плевать, если вам хочется посмеяться надо мной, – заявила Нина. – Это ведь и в самом деле ошеломляет!
– Я не над вами смеюсь, – возразил Леннокс. – И я с вами согласен. Хотя я и видел рождение множества ягнят, это совсем не значит, что я не считаю это прекрасным. Они такие симпатяги! – Он грубовато похлопал ягнят. – Идемте, – предложил он Нине. – Выпьем чая.
Только встав на ноги, Нина осознала, что промерзла до костей. Снаружи она с удивлением увидела на краю неба первые лучи рассвета.
– Неужели это тянулось так долго, – проговорила она.
– Ну, в общем да, – кивнул Леннокс. – Уже четвертый час.
– Да разве после трех становится светло? – не поверила Нина. – Что за глупость! Мы что, за полярным кругом? Это там края полуночного солнца!
В фермерском доме тлели поленья в дровяной печи, комната была уютной, а Леннокс поворошил дрова и принес чайник. Нина еще раз, получше вымыла руки, хотя ей все равно казалось, что от нее теперь вечно будет пахнуть овцой.
Ее заинтересовала ванная комната хозяйского дома, в ней все было безупречно новым, сплошной полированный мрамор, сияющая душевая кабина и ванна с джакузи… Все выглядело как в самом что ни на есть шикарном отеле, везде висели толстые белые полотенца…
– Красивая ванная у вас, – выходя, сказала Нина.
Леннокс коротко кивнул, и Нине пришло в голову – а должно было прийти раньше, если бы она не так сильно устала, – что, конечно, этим занималась Кейт… ну само собой, это ее работа.
Гостиная тоже ничем не напоминала фермерское жилье, она была оформлена в минималистском скандинавском стиле, все было деревянным. Нина подумала, что, вообще-то, Ленноксу это не слишком подходит, – его одежда, хотя и чистая, выглядела очень старой и вылинявшей, как будто досталась ему по наследству. И сам он казался слишком крупным, слишком грубо сложенным для такого декора. Да, гостиная была строгой и простой, но ее старательно создавали, чтобы она так выглядела: со множеством художественно обработанных веток и железных оленьих рогов, – и в итоге явно перестарались.
Нина поискала взглядом книжные полки, но не нашла ни одной. Вместо них здесь стояли корзины для журналов – белые, конечно же, – битком набитые экземплярами «Фермерской недели», а в глубине под ними завалялись старые выпуски журнала «Интерьер». Нина гадала, оставил ли их Леннокс тут по ошибке или просто не заметил.
Она подошла ближе к огню. Парсли уже уютно растянулся перед ним. Нина слегка подвинула его и села рядом, глядя на языки пламени. Леннокс подал ей чашку чая, в которую добавил – как обнаружила Нина, закашлявшись, – немало виски.
– Что это? – спросила она.
– Горячий пунш, – пояснил Леннокс. – Согреет вас.
Нина сделала еще глоток, позволяя текучему теплу разлиться по своему телу.
– О да, – решила она. – Это отлично.
– Вы, кажется, довольны собой?
Нина посмотрела на Леннокса:
– Да, я довольна собой. Я спасла тех ягнят, а теперь уютно сижу перед огнем, попивая виски рядом с чу́дной собакой. Полагаю, это отличная ночь! – Она отставила чашку.
– Что ж, справедливо, – широко улыбнулся Леннокс. – Только не засните прямо здесь.
Но он опоздал. Голова Нины упала на грудь, и его постоялица, даже не успев того понять, уснула.
– Да, хорошая ночь, – добавил Леннокс, но Нина его уже не слышала.
Глава 15
Нина проспала в доме Леннокса почти до самого обеда.
Проснулась она на модной кремовой плетеной кушетке, под кремовым кашемировым одеялом, а в окна уже вовсю светило солнце, и поначалу Нина не поняла, где находится. Но постепенно ей припомнилась прошедшая ночь, и хотя она еще не до конца пробудилась, но все же сообразила, что нужно встать до того, как Суриндер станет носиться вокруг, выкрикивая ее имя.
