– Да это потому, что ты чуть не обрушила потолок! – сказала Суриндер.
– Да, точно. Груз исчез.
– Я и еще кое-что заметила, – сообщила Суриндер.
– Что именно?
– У тебя нет книги в руках.
– Ну… Я как раз собралась пойти в книжный фургон. Где лежат все мои любимые книги. А потом я собираюсь куда-нибудь отправиться и часть из них продать.
– Знаю. Но ты не читала за завтраком.
– Я разговаривала с тобой.
– Ты не взяла книгу с собой в постель.
– Но мы были пьяными, и был пятый час утра!
– Ты перестала цепляться за них везде, как за гарантию безопасности.
– Я так не делала!
– Мм… – промычала Суриндер.
– Да и в любом случае, что плохого в чтении?
– В чтении нет ничего плохого, – согласилась Суриндер, – и я тебе говорила об этом миллион раз. Но в итоге ты как будто занималась этим одновременно: читала-жила-читала-жила. И так далее до бесконечности.
Нина посмотрела на дикие цветы на лугу слева от нижнего поля. Они мягко колыхались на ветру. Издали, со стороны леса, доносился слабый аромат пролески.
– Мм… – точно так же, как Суриндер, промычала Нина.
– Ты прекрасно знаешь, что я права, – сказала Суриндер. – Ты наполняешься счастьем. Я ведь вижу.
– Не в этом дело, – возразила Нина. – Просто я хочу съесть еще одну картофельную лепешку.
– И еще у тебя появился аппетит, – заметила Суриндер. – А это тоже, уж поверь, очень-очень хороший знак.
– Заткнись! Черт побери, я хочу отправиться на прогулку! Да! А ты можешь валяться здесь.
– Именно это я и собираюсь делать, – кивнула Суриндер. – Возьмешь с собой что-нибудь почитать?
– Заткнись! И еще раз заткнись. А если мистер Раздражительный там окажется?..
– А?
– Нет, я ничего не говорила. Он просто задница.
– Точно.
Глава 17
День наступил ветреный, но солнечный, и Нина натянула джемпер поверх серого платья и рейтуз. «Книжный магазинчик счастья», лишившийся книг о Второй мировой в твердых переплетах, в свете нового дня по-прежнему выглядел таким же огромным, каким казался Нине прежде. Нина убедилась в том, что вдоль полок, чтобы книги не посыпались на пол, надежно натянуты брезентовые ремни, и села за руль, трижды проверив, как она теперь всегда делала, ручной тормоз, передачу – нейтральная! – и лишь после этого вообще подумала о том, чтобы двинуться с места.
Глубоко вздохнув, Нина завела мотор.
По соседству, в Охтердабе, был ярмарочный день, – Нина все выяснила заранее и собиралась следовать за людьми, которые туда направятся. Так что до места она добралась без труда. Да, действительно, она увидела ряды палаток и прилавков и толпу людей, собравшихся для того, чтобы продать домашние сыры, а иногда и немного непастеризованного молока, спрятанного под прилавком, – если вежливо попросить, его достанут. Здесь же красовались соломенные куклы, теплые еще яйца и огромные колеса бисквитных пирогов, похожих на мягкие подушки, набитые невероятными начинками. Нина присмотрела один с корицей, на потом.
Здесь продавались и домашние колбасы – из оленины, говядины и даже из страусятины. И ранний урожай артишоков и картофеля, на котором еще не высохли комочки темной земли, темно-зеленая капуста, свежий нежный салат, кое-кто умудрился уже вырастить томаты, маленькие и невзрачные, зато цветная капуста и морковка были великолепны. Нине также говорили о сезоне клубники, когда ягоды просто вываливаются из корзин, – но и сейчас их было достаточно.
«Лендроверы», джипы и всевозможные машины, заляпанные грязью, стояли вдоль узкой мощеной улицы под светло-серыми каменными стенами, но Нина достаточно легко нашла местечко и для себя и радостно поставила там фургон. Еще до того, как она включила большие светящиеся буквы, вокруг столпились покупатели. А когда Нина широко открыла дверь фургона, они – особенно женщины – буквально вломились внутрь, чтобы все увидеть.
Нина с гордостью оглядывалась. Книжные запасы выглядели аккуратно и соблазнительно, некоторые особенно красивые обложки были повернуты лицевой стороной к покупателям. Утром, в момент напавшего на нее безумия, Нина подвесила к потолку небольшую люстру. Но теперь лишь порадовалась этому, потому что люстра очень мило раскачивалась на ветру.
Одна из женщин смотрела по сторонам, вытаращив глаза.
– Бог ты мой! – с улыбкой воскликнула она. – Просто не знаю, с чего начать!
– Вполне вас понимаю, – откликнулась Нина.
Женщина посмотрела на своего неугомонного малыша, едва начавшего ходить, – он уже пытался погрызть кресло-мешок.
– Я вроде как… Я читала только детские книжки, когда была беременна, а теперь вообще отвыкла…
Сердце Нины подпрыгнуло, она бросилась в атаку.
– Что ж, – сказала она. – Возможно, вам пригодится вот это.
И она сняла с полки прекрасную книгу, переведенную с русского языка, – «Теперь мы все большие девочки». Это был сборник коротких историй об опыте материнства, с яркими иллюстрациями в стиле средневековых сборников молитв и псалмов, с календарем, – истории располагались по порядку, начиная от момента зачатия, далее шли страшные сказки о Бабе-яге – ими бабушка автора пугала ее в детстве, а еще в книге говорилось о трудностях обращения с едва научившимся ходить малышом, который в январский день в Санкт-Петербурге не желает надевать теплую одежду, и о многом другом. Это была книга, и у самой Нины вызывавшая глубокие материнские чувства, хотя она и не думала о детях, – но ей еще не приходилось встречать молодую маму, которая не пришла бы от этой книги в восторг.
Лицо женщины вспыхнуло радостью, когда она увидела изумительные иллюстрации.
– Прекрасно! – воскликнула она. – Томас, прекрати! Перестань сейчас же!
Но Томас и не думал прекращать, он уже заметил на одной из полок и ухватил огромную блестящую книгу об автобусах и грузовиках, об экскаваторах и грузоподъемниках.
Нина отвела взгляд, чувствуя себя неловко: она совершенно не привыкла к тому, чтобы люди платили за книги, разве что они слишком поздно их возвращали, да и то, если человек выглядел откровенно бедным или огорченным, она обычно не заставляла его платить штраф.
Женщина посмотрела на ребенка, а потом сказала:
– А знаете что? Похоже, это может заставить его сидеть тихо, пока я делаю покупки, и не хватать всякие липкие булочки.
Она взяла и вторую книгу. И тут Нина поняла, что на самом деле нет никакой проблемы в том, чтобы брать деньги и отсчитывать сдачу.
Потом к ней подошла пожилая леди и со вздохом сказала, что она даже не подозревала, что книги стали такими новыми, никто теперь не пишет в старомодном стиле, если Нина понимает, о чем она. Ведь это просто стыд, потому что ей хочется иметь современную книгу со старомодными ценностями…
