– И куда вы намерены отправиться?
– В ресторан со звездой Мишлен, после представления в Вест-Энде, – сообщила Суриндер. – Шучу! В паб, конечно. Куда еще здесь пойдешь?
Суриндер собралась уходить, и Нина слегка ей позавидовала. Сама она могла бы заняться приведением в порядок книг, но Эйнсли уже это сделала за нее, да и книжный запас теперь заметно уменьшился. Так что вместо того она решила разогреть для себя суп и перечитать что-нибудь – что угодно – из молодежных книг, которые всегда поднимали ей настроение.
– Нина, я серьезно. Не думай даже повидать Марека. Не натвори чего-нибудь! – повторила Суриндер, закончив сборы.
– И ты, кстати, не натвори чего-нибудь с парнем, даже имени которого ты не знаешь.
– Я и не предполагала. В смысле, я же не всерьез… И не думай, что если ты большой специалист по потере службы, то и все такие же.
– Не буду думать.
Тут на гравийной подъездной дороге вспыхнули фары, подъехал большой автомобиль.
– О! – выразительно произнесла Суриндер. – Это экспресс в Хогвартс!
Она расцеловала Нину в обе щеки и выпорхнула за дверь как раз в тот момент, когда из внедорожника вышла высокая фигура, чтобы открыть перед ней дверцу. Они уехали в туманный вечер, совершенно еще светлый в восемь часов.
Нина попыталась читать, но впервые не могла сосредоточиться. Слова расплывались перед ее глазами, Нину отвлекало блеяние овец на лугу, и она гадала, нет ли среди них той самой овцы с персональными ягнятами Нины. Потом она задумалась о своих книжных запасах, но в Шотландии она просто не могла раздобыть то, что нужно. Нина стала шарить в Интернете, едва не провалившись в кроличью нору, набитую прекрасными первыми изданиями и древними манускриптами, что продавались в Эдинбурге.
Нет, она, конечно, знала, где находится источник почти бесплатных книг, которые будут рады встрече с ней и по-настоящему поддержат ее бизнес. И знала, как до них добраться. Все, что ей следовало сделать, это…
Нина решила испечь немного песочного печенья, чтобы отвлечься. Просто масло, сахар и мука, смешанные вместе, – вкусно и легко приготовить. И она испекла его уж слишком много. Потом Нина смотрела на гору печенья… и решила уложить часть его в красивый пакет, который у нее случайно нашелся, а еще в подарочную коробку, которую ей купила Суриндер. Было всего четверть десятого вечера и все еще светло. Могла же Нина прогуляться немножко? Она не собирается встречать поезд, да и время еще неподходящее. Она просто погуляет.
Нина надела сапожки и пошла вдоль луга, глядя на ветряки, медленно вращавшиеся вдали, и ягнят, резвившихся у изгороди.
Нина сорвала пучок сладкой луговой травы и протянула ее овечке с ленивым взглядом, та подошла и стала безмятежно жевать траву, а малыши тут же нырнули под нее и принялись сосать молоко. Картина была такой мирной, что Нина улыбнулась. А потом она пошла дальше. Ей необходимо было размяться после того, как она целый день провела в фургоне.
Становилось прохладно, и Нина поплотнее закуталась в куртку.
Нина была даже изумлена собственным горячим желанием продолжать дело. Ей хотелось, чтобы ее магазин и дальше работал так же эффективно, и Нина уже знала, что есть люди – есть везде! – которые любят книги так же, как любит их она сама. Так где же ей, черт побери, пополнять запасы?!
Нина увидела что-то висевшее на дереве задолго до того, как подошла близко. Висело оно высоко, и если не искать специально и не знать, где искать, то можно было ничего и не заметить, даже если ноги сами собой принесли вас прямо к переезду.
Это была старая серая сумка, простая, с квадратным дном, аккуратно заброшенная на ветку с помощью длинной веревки, – поезду даже не пришлось сбавлять при этом ход…
Нина осторожно влезла на дерево, помня то, что говорил о нем Леннокс, и сразу заглянула в сумку. Она была до краев полна диких цветов: желтый утесник, пролеска и колокольчики, нарциссы, а еще ландыши и перекати-поле…
Это было прекрасно!
Нина, не позволяя себе думать о том, что делает, привязала пакет с печеньем и книгой к концу ветки. Если они приостановят поезд, им легко будет его достать…
Нина соскользнула с дерева. Теперь уже определенно темнело. Она сунула лицо в сумку с цветами и глубоко вдохнула их аромат. Внизу лежало много лаванды, а еще чувствовался богатый запах вереска вместе с более легким и нежным ароматом пролески. Райское наслаждение…
Всю обратную дорогу Нина размахивала сумкой.
На скамье перед большим домом сидел в уже почти угасшем свете Леннокс. Нина сначала не поняла, чем он занят, и просто кивнула ему. Леннокс что-то проворчал в ответ. Нина присмотрелась. Он вроде бы…
Нина невольно улыбнулась.
– Он очень похож на тебя, – сказала она.
Леннокс снова поднял голову, на мгновение оторвавшись от дела: он кормил из детской бутылочки крохотного ягненка.
– Думаешь, мертвая овца – это смешно? – огрызнулся он.
Нина вытаращила глаза.
– Не ты ли сам мне говорил, что нужно трезво смотреть на фермерское дело? – спросила она. – А что с ним такое, кстати?
Леннокс опустил взгляд с неожиданным для него нежным видом.
– Мать от него отказалась. Такое иногда случается.
– А почему? У нее есть другой ягненок?
– Нет, только этот. Но иногда они не хотят кормить. Далеко не всем матерям нужны их чада.
– Так ты его усыновил?
– Нет, – пожал плечами Леннокс, – просто держу ночную смену, пока парни не вернулись.
На Нину это произвело глубокое впечатление.
– У фермера работа никогда не кончается…
– Ага, – кивнул Леннокс. – Никогда. Ты с кем-то встречалась? А теперь спать?
Нина всего одно мгновение позволила себе подумать о длинных ресницах Марека и его высоких скулах…
– Нет. Но спать еще рано.
Леннокс опустил ягненка на землю, и тот побрел к собачьей конуре, где, похоже, ночевал вместе с Парсли.
– А для меня не рано, – коротко сообщил Леннокс. – Спокойной ночи.
Нина отправилась домой и сразу легла спать, она не проснулась, даже когда – чрезвычайно поздно – возвратилась Суриндер, явно нетрезвая, и, громко хихикая, велела кому-то не шуметь.
Глава 19
– Ты витаешь где-то в облаках, – сказала Суриндер.
Нина сердито покосилась на нее:
– Ну, поскольку в твоей постели валяется какой-то лодырь, мне приходится отводить взгляд.
Как-то так получилось, что небольшой отпуск Суриндер превратился в весьма продолжительный. Погода установилась на диво прекрасная, что было совершенно необычно для Шотландии: над ней сияли чистые голубые небеса, по которым изредка пробегали белые, похожие на овечек облачка.
