– Об этом я как-то не подумала, – искренне ответила Нина.
– Бери! – Лесли снова сунула ей огромный пакет. – Сегодня будет самая прекрасная ночь! Наслаждайся каждой ее секундой. Покажи всем, что ты теперь местная.
– Поверить не могу, что меня шантажом вынуждают пойти на вечеринку, – проворчала Нина.
Но легкое волнение все же охватило ее.
Когда Лесли ушла, Нина осторожно расстегнула мешок для одежды – и замерла от восхищения.
Платье было белым, но ничуть не походило на свадебное. Оно было шифоновое, очень простого фасона, с высоким воротом, в талию и с пышной юбкой до колен. На платье лежала очаровательная светло-зеленая клетчатая лента. Но что действительно заставило Нину удивиться, так это корсет из темно-зеленого бархата, отделанный кружевом, – его явно полагалось надевать поверх платья.
Да, это выглядело по-настоящему прекрасно. Нина никак не могла сообразить, что ей напоминает платье, но наконец вспомнила иллюстрации из старой книжки «Белоснежка и Алоцветик» издательства «Ледибёрд букс». Нина улыбнулась и положила платье на кровать.
Сейчас ей хотелось, как никогда, чтобы здесь оказалась Суриндер. Подруга сочла бы все это неописуемо веселым. Нина посмотрела на часы. Семь вечера. Праздник начинался в восемь. Нина прикусила губу. Теперь, после того как Лесли отдала ей свое платье, получалось, что она непременно должна пойти… Нина, а возможно, и весь ее бизнес могли оказаться в сложном положении, если бы она не появилась на празднике… Теперь ей нужно было подумать о том, как подготовиться.
Выяснилось, что Лесли ничуть не ошиблась насчет размера. Нина быстро приняла душ и помыла волосы, после чего распустила их, не связав за спиной, как делала всегда. Они, конечно, были слишком длинными и непослушными, но тут уж ничего не поделаешь. А потом через голову надела белое платье. Оно село на нее так, словно его сшили на заказ, и ощущалось куда более легким и эластичным, чем Нина ожидала. Его явно шили специально для танцев. Затем Нина втиснулась в корсет. Он закрыл ее талию и грудную клетку, а вот грудь осталась над ним.
Нина с некоторым недоверием изучила себя в зеркале. Обычно, из соображений удобства, она предпочитала бесформенную одежду. Но это платье, в сочетании с плоскими туфлями, было невероятно удобным. Но оно также выглядело чрезвычайно провокационным по сравнению с ее повседневными нарядами.
Нина вдруг испугалась, что никто другой не оденется так же, что это просто какой-то грубый розыгрыш, чтобы смутить чужачку. Потом она вспомнила, что говорил о прелестных девушках доктор Макфарлан, и решила, что такое вряд ли возможно. Или все-таки да?
Нина раскраснелась, восхищаясь собственным отражением. Корсет превратил ее талию в нечто неземное, а грудь, вообще-то небольшая и не слишком впечатляющая, красовалась над ним… Стоит ли удивляться, что в прежние времена женщины постоянно носили корсеты, подумала Нина. Она ради пробы покружилась на месте, улыбаясь самой себе, – и тут вдруг заметила, что в дверях кто-то стоит.
Она в ужасе, задохнувшись, повернулась – и с запозданием сообразила, что это Леннокс.
В первое мгновение он просто бессовестно таращился на нее. Потом опомнился.
– Извини! Извини! – воскликнул он, вскидывая руки и пятясь назад. – Дверь была открыта…
Нина оставила ее распахнутой после ухода Лесли, чтобы гостиную немного продуло ветерком.
– Ты меня жутко напугал!
– Прошу прощения, извини… Я не из тех домохозяев… Ты только не подумай…
– Все в порядке, – усмехнулась Нина. – Я просто растерялась, оттого что меня застукали, когда я прихорашивалась.
Леннокс снова посмотрел на нее, но как-то нервно, как будто делал что-то неправильное.
– Значит, ты идешь на праздник?
– Нет! – рявкнула Нина. – Я так одеваюсь, когда мне хочется расслабиться!
Леннокс неожиданно расхохотался.
– Вообще-то, – сказал он, – тебе это очень к лицу.
– Вот только не надо болтать, как полоумный!
– Я и не… Ты прекрасно выглядишь! Как будто наконец-то сбросила свой кардиган.
– Я не ношу кардиганы!
– Твой метафорический кардиган, библиотечный. Как будто… – Для Леннокса речь была слишком длинной, он стал сбиваться. – Ты всегда словно громоздишь вокруг себя что-то, стараешься выглядеть меньше и незначительнее. Чем ты есть на самом деле.
Нина моргнула.
– Как будто не хочешь, чтобы тебя замечали, – закончил Леннокс.
– Это на тот случай, если кому-то вдруг захочется бросить меня на склоне холма.
Во взгляде Леннокса отразилась озадаченность.
– Не понял?
– Не важно.
Он тут же развернулся, чтобы уйти. Но, пройдя полпути, остановился около фургона и снова повернулся.
– Ты не можешь ехать туда на этом чучеле. Хочешь, подвезу?
– А ты идешь? – удивилась Нина.
– Придется, если я хочу, чтобы люди в этом городе продолжали покупать у меня шерсть, – фыркнул Леннокс. – Нет выбора, черт побери!
– Ладно, тогда все в порядке, – улыбнулась Нина. – Может, на этот раз ты начнешь танцевать немного раньше.
Леннокс растерянно наморщил лоб, он, похоже, совершенно забыл о танцах в амбаре.
– Я и не думал об этом, – проворчал он, направляясь к дому. – Зайду через двадцать минут.
– У тебя два килта? – с удивлением спросила Нина, глядя на Леннокса, появившегося через двадцать минут.
Она пыталась усмирить свои волосы, но безуспешно, и в конце концов просто скрутила их в два жгута, уложив на голове на манер диадемы.
Но она совершенно не представляла, что делать с зеленой лентой. Однако теперь заметила, что она такого же цвета, как килт Леннокса: светлого, серовато-зеленого.
– А у тебя две пары джинсов? – огрызнулся Леннокс.
Он тоже помыл волосы, и они лежали мягкими завитками, не прячась, как обычно, под фуражкой. И еще Нина снова обратила внимание на ширину его плеч, не скрытых под старой курткой, и на его худощавое, но крепкое тело… Леннокс не был чересчур мускулист или слишком тощ. Нет, пропорции были отличными. А серо-зеленый тартан подчеркивал синеву его глаз.
– Да, но…
Нина решила, что продолжать разговор в этом направлении бессмысленно.
– А где твоя лента?
– Ну… я не знала, что с ней делать.
– А потому даже не попыталась? Неси ее сюда.
Стоя у «лендровера», Леннокс серьезно и аккуратно прикалывал ленту к бедру и плечу Нины. Когда он выпрямился, они вдруг оказались до неловкости близко друг к другу, и Нина заметила, что сдерживает дыхание. Она тут же сделала себе мысленный выговор и открыла дверцу, чтобы забраться на переднее сиденье, – но тут же отступила, потому что там уже развалился Парсли.
