– Скорей, скорей, включайтесь в веселье! Но и не забывайте поддержать ваше почтовое отделение!
Потом подошли три молодые девушки, обычно они болтались возле автобусной остановки в деревне с таким видом, словно весь мир им не нравился, и жаловались на все подряд. Но теперь на девушках были белые платья, и они держали груду цветочных венков. Один они предложили Нине.
– Ну, не знаю… – усомнилась Нина.
– Это в поддержку местного отряда девочек-скаутов, – сообщила одна из девушек.
Нина повела глазами.
– Когда идешь на праздник летнего солнцестояния, нужно как следует набить карманы, – усмехнулся Леннокс. – Вот, надевай.
Нина наклонила голову и позволила ему уложить венок на ее волосы.
Но конечно же, это был наипрекраснейший праздник. Вокруг носились детишки, девушки с венками на головах и в развевающихся на ветру платьях, и везде-везде цветы. На мальчиках были такие же килты, как на их отцах, и свободные белые рубашки, и у каждого за подвязку чулка был заткнут маленький кинжал.
За воротами, у которых они купили входные билеты, красовалась большая стенка с аркой, сплошь увитая летними пионами и розами. Ленноксу пришлось нагнуться, чтобы пройти под ней, а дальше перед ними открылась невероятная картина.
На самой вершине холма взвивалось в воздух пламя большого костра, трещавшего и стрелявшего искрами. Вокруг гудели в дудки музыканты, добавляя шума к грохоту барабанов, а в центре толпы возвышалось нечто, что в Англии Нина назвала бы майским шестом, хотя этот странный предмет совсем не походил на изящные сооружения, которые она помнила с детства.
Он был больше, шире… собственно, это был грубо отесанный ствол большого кривого дерева – здесь его называли «кейбер», – его обвивали гирлянды зеленых листьев и виноградная лоза. К дереву подходили парочки, обматывали гирлянды вокруг запястий, связываясь вместе, а потом бежали вокруг ствола, пока гирлянда не раскручивалась, – все хихикали и целовались, а потом гирлянды снова вешали на дерево и церемония повторялась. Похоже, эту конструкцию сооружали много дней.
Потом вдруг появилась некая громадная фигура, напугав Нину и кое-кого из детей. Нина не сразу поняла, что это зеленый человек на ходулях. Он был сплошь покрыт листьями и выглядел так, словно был настоящей частью леса, – он командовал барабанами, выстраивал и организовывал пары, – в общем, представлял собой церемониймейстера.
Загудело еще больше труб на фоне плача волынок. Нина буквально впивала звуки, они словно проникали прямо в ее голову, казалось, что музыка, и стук барабанов, и шум ветра в деревьях наполняли ее кровь, и хотя Нина знала, что для местных она просто некий сборщик денег – некое случайное явление, только и всего, – все это ощущалось ею как нечто роскошное, первобытное, неведомое…
Леннокс куда-то исчез, а Нина оказалась среди других женщин, все они были в белом, некоторые надели маски, большинство украсили волосы цветами и лентами, и трудно было узнать кого-то. Но даже когда Нина узнавала, она едва успевала поздороваться, ее тут же снова уносило людское течение, – все хохотали и пританцовывали, а дети верещали и носились как сумасшедшие. Нина с кем-то знакомилась, приветствовала старых друзей, но совершенно не видела разницы между новыми людьми и прежними приятелями; да и как тут было что-то понять, если шум все нарастал, трещал огонь, заглушая слова, и Нине ничего не оставалось, кроме как подчиниться общему потоку.
По команде зеленого человека, который не стал бы слушать отказов, все взялись за руки и встали в два огромных круга, один пошел по часовой стрелке, второй – наоборот, и под барабанный бой и пронзительные звуки волынок начался странный танец с притопами вокруг костра, люди двигались все быстрее и быстрее. Нина уже едва дышала, у нее закружилась голова, но она продолжала хохотать и чувствовала, что уже не в силах остановиться.
– Узри ритуалы середины лета! – ревел в мегафон зеленый человек. – Узри юношей и девиц, и дух произрастания и обновления, и кратчайшую ночь, и самый длинный день! Мы будем праздновать, о Мать-Земля, в честь твоих щедрых плодов и цветов!
Все закричали и зааплодировали, а потом танцоры с хохотом рухнули на траву, но музыканты продолжали играть. Музыка эта казалась первобытной и сверхъестественной в душистом ночном воздухе, наполненном густыми ароматами лаванды и дикого тимьяна, наперстянки и жимолости, лютиков и речного гравилата, и перекати-поля… Кто-то совершенно серьезно и настойчиво сказал Нине, что она должна отыскать по одному из этих цветков, семь цветков для семи ночей, и тогда к ней придет настоящая любовь. Девушки, находя цветки, тщательно вплетали их друг другу в волосы в виде диадем и пили из рогов, которые передавались из рук в руки, а потом снова подходили мужчины, со смехом брали девушек за руки и увлекали танцевать.
Нина наслаждалась происходящим. Вечер продолжался в шуме и смехе, пока наконец, в половине двенадцатого, когда начали сгущаться сумерки и заметно похолодало, были расстелены клетчатые одеяла и люди сгрудились у костра, наблюдая за появлением звезд.
А небо обретало темный синий тон – не черный, только не здесь в такое время года, – и вдруг барабаны перестали стучать, музыка умолкла, и негромко зазвучала флейта, словно сам бог Пан наигрывал где-то вдали западающую в память мелодию.
Но потом и флейта затихла, и на мгновение в прохладном воздухе повисла необъятная тишина, как будто сама земля задержала дыхание. А затем, на самом восточном краю ночи, над морем, в сумеречной синеве возникло едва заметное свечение, бледнейшие оттенки зеленого и розового, такие легкие, нежные…
Толпа разом вздохнула. И тут же все затопали и закричали, люди повскакивали с одеял и пытались фотографировать, что сильно испортило момент, но Нина этого почти не заметила. Она зачарованно смотрела на нежные мерцающие краски северного сияния на ночном небе. Она никогда в жизни не видела ничего столь прекрасного, вызывающего благоговение, она даже не читала ни о чем подобном.
Потом снова закричал зеленый человек, зазвучали барабаны и скрипки, громче прежнего, но Нина их не слышала и не видела, как люди пустились в пляс вокруг костра, она сидела неподвижно, глядя на небо, пока люди вокруг праздновали.
Вдруг она ощутила рядом кого-то и повернулась. Это был Леннокс, его высокий силуэт обрисовывался на фоне темного неба. Он ничего не сказал, просто проследил за взглядом Нины и кивнул. Потом осторожно потянулся к ней и коснулся ее руки.
Нине показалось, что ее обожгло, как пламенем, и она инстинктивно отпрянула. Леннокс еще мгновение смотрел на нее, затем отступил назад, в кружащуюся толпу, и исчез так быстро, что Нина могла бы подумать, будто это ей почудилось.
Несколько часов спустя Нина сидела рядом с новыми друзьями и подругами, наблюдая, как поднимается солнце, едва успевшее скрыться за горизонтом. При этом она продолжала напряженно думать о том, что́ случилось, если что-то действительно случилось… Или она просто чего-то не поняла…
