– Ага, – откликнулась Эйнсли. – Но это… я только это и делала. Только это и должна была делать. Быть твоей рабыней! Навсегда быть привязанной… Мыть, чистить, скоблить… Я не хочу больше этим заниматься! Я хочу и другого тоже. – Она очень сердито посмотрела на Нину. – Я хочу вот у нее работать!
Слезы миссис Кларк теперь текли медленно, но без перерыва.
– Но мне казалось… ты всегда говорила, что ничего не имеешь против…
– Потому что я не хотела, чтобы меня отсюда забрали. Меня или Бенни. Но я думала… когда я была маленькой, я думала, что ты поправишься. Я не понимала, что ты всегда будешь вот такой. Всегда! Я этого не знала. И что мне придется всегда оставаться здесь.
Теперь уже они обе плакали, и миссис Кларк протянула руку. Эйнсли взяла ее и крепко сжала.
– Мы можем с этим справиться, – сказала женщина, глядя на Нину. – Ведь можем?
Нина огляделась:
– Ну, я думаю, что знаю, с чего мы начнем.
Нине не удалось убедить Бена остаться в доме с матерью и сестрой, он потащился следом за ней, испуганным голосом задавая бесконечные вопросы. Нина старалась успокоить его, как могла, но он затих лишь после того, как она позволила ему усесться в кабину фургона, что очень ему нравилось. А дальше – лучше, Бен увидел нескольких школьных приятелей, и Нина разрешила ему нажать клаксон, и все ребята повернулись и энергично замахали руками. Нина улыбнулась, видя, как быстро меняется настроение у восьмилетки.
На ферме Нина вышла из фургона и поспешила в свой амбар, чтобы собрать все средства для уборки, какие она покупала ради фургона, а заодно прихватила большие черные пластиковые мешки для мусора. Когда она укладывала все это в фургон, через двор фермы прошагал Леннокс, следом за которым бежал вприпрыжку Парсли. Леннокс остановился, увидев Нину, слегка порозовел и откашлялся.
– Привет, – заговорил он, подходя ближе. – Это все зачем? Ты что, кого-то переехала, а теперь пытаешься избавиться от следов?
Нина тоже вспыхнула и приказала себе не смотреть на длинные, сильные пальцы Леннокса. И не думать о них, и не пытаться вообразить, что́ они умеют делать. Нет! Она не должна. А еще нельзя думать о его синих глазах, хотя они и смотрят на нее в упор…
– Нет, – коротко ответила она.
Что-то объяснять ей не хотелось.
– А, это Бен Кларк? – спросил Леннокс, кивнув в сторону кабины. – Привет, Бен, как мама? Все так же?
Он на минуту исчез в большом доме и появился снова с большой миской яиц.
– Хочешь взять это для нее?
– Ты знаешь о его маме? – внезапно разъярившись, спросила Нина.
– Что, о миссис Кларк? Я слышал, она немного нездорова, но вроде там ничего серьезного.
– Это очень даже серьезно! Она прикована к постели! – сообщила Нина. – А Эйнсли и Бен скрывают это уже много месяцев… если не лет. Эйнсли превратилась в сиделку! Ты что, не знал?
Леннокс уставился на нее.
– Я стараюсь не совать нос в чужие дела, – ответил он. – И надеюсь, люди не станут соваться в мои.
– Хмм… – промычала Нина.
– А ты стала благотворителем?
– Ну, поскольку ты, похоже, ничего делать не собираешься, приходится мне.
Леннокс неожиданно громко фыркнул и ушел. Нина проводила его взглядом, ей хотелось швырнуть чем-нибудь ему в спину. Она совершенно не понимала, какого черта она начинает злиться, стоит ей увидеть его.
Эйнсли продолжала уныло жаловаться, даже когда Нина достала вторую сумку и выложила бананы, чай, мороженое и большую бутылку газировки «Ирн-бру».
– Чем тяжелее работаешь, тем больше наград получаешь, – с улыбкой сказала Нина.
– Мне не четыре года!
– Знаю, – кивнула Нина. – Но я прибавлю тебе жалованье за это.
Эйнсли тут же слегка оживилась, они обе закатали рукава и принялись за дело.
Эйнсли подняла мать с постели, а Нина сняла простыни и побросала все, что смогла, в стиральную машину. Немалая часть одежды заплесневела, и Нина выбросила все, что уже нельзя было спасти, оставшееся порвала на тряпки. Найдет она им как-нибудь новые вещи.
Когда часть мусора была вынесена за дверь, дом уже стал выглядеть несравнимо лучше, и теперь они мыли, отскребали, наполняя мешок за мешком, – потом Нина собиралась отвезти все это на свалку. Маленький Бен, выглядевший грязнее обычного, помогал изо всех сил, и даже удалось убедить его сложить сломанные игрушки в коробку – после того, как Нина пообещала привезти ему новые. Нина не была уверена в том, что может позволить себе такое, но решила, что потом что-нибудь придумает. Бену велели пылесосить и мыть окна, и не важно, что на них оставались грязные полосы.
Потом Нина вместе с Эйнсли принялась распечатывать кипу скучных конвертов с бланками и официальными письмами, которые грудами лежали на кухонном столе.
– Ой, Эйнсли! – воскликнула Нина. – Нечего и удивляться тому, что ваши дела так плохи. Смотри! Они просят справки по куче вопросов и собираются лишить вас пособия.
Она показала одно из писем, в нем Дженни Кларк предлагалось пройти тест на профпригодность в центре оценки персонала.
– Они там что, чокнутые?! – изумилась Нина.
– Я не знала, что делать, – объяснила Эйнсли. – Я не могу отвезти ее туда, а еще ведь надо ехать на двух автобусах, в этот центр. Туда не добраться к десяти утра, даже если ты можешь ходить, а она ведь не может. Я не знала…
– Да какого черта социальные службы сами не заглянули к вам?! – недоумевала Нина. – Вы, ребята, как будто провалились в какую-то дыру. Вам ни до кого нет дела, а им нет дела до вас.
– Похоже на то, – проворчала Эйнсли.
– Но ведь это не так! Это не должно продолжаться!
Эйнсли покачала головой.
– Все изменится к лучшему, – пообещала Нина.
– Не надо… – Эйнсли вдруг отчаянно покраснела. – Я понимаю, ты нам уже помогла, и мы тебе благодарны и всякое такое. Но не говори никому в деревне. Я не хочу подачек. Мне не нужна одежда из благотворительной лавки и старая школьная форма.
– Понимаю, – кивнула Нина. – Ладно.
– Я не хочу милостыни! Пожалуйста!
– Ладно-ладно, – повторила Нина. – Посмотрим, что можно сделать. Но, Эйнсли, ты должна сдать экзамены. Ты такая умная девочка, ты можешь учиться. Если мы все здесь наладим, ты сможешь далеко пойти. И добиться для своей мамы хороших условий.
– Без меня?
Нине пришлось признать, что именно об этом она и подумала.
– Впрочем, – сказала она, – пусть все идет как идет.
– Тебе легко говорить! Ты просто появилась здесь ниоткуда. И наверное, снова исчезнешь.
На это у Нины ответа не нашлось.
