Пока металась в мыслях, не заметила, как осталась за спинами «охраны» Трин. Вы только гляньте, как встали! Словно стена. От бессилия Дель нервно сминала тонкую ткань серебристого платья. Вдобавок ко всему, закончив с речью, Рэйван направился с белоснежного помоста в её сторону. Улыбался… Улыбался так восхитительно. И смотрел, казалось, именно на неё.
Не могло того быть. Сейчас он должен выбрать пару для первого танца. Так же, как выбрал в и прошлом году. Шаелин прекрасно помнила, как Кристиан остановился перед нею, и коротко склонив голову, протянул руку. Неужели всё сейчас повторится? Он одумался? Понял свою ошибку? Дель настолько увлеклась, гадая, что не заметила, как ректор уже остановился, и действительно совсем рядом.
— Сегодня мой выбор не случаен. И прошу простить нам это своеволие, — заговорил Рэйван, всё ещё улыбаясь.
Стоя перед Трин, он смотрел на неё с высоты своего роста, любуясь нежным румянцем смущения на её лице. Охрану жены проигнорировал, ею займётся позже. Сейчас для него существовала только Трин.
— Сегодня я прошу оказать мне честь, и открыть бал первым танцем, ту, кого имел счастье назвать женой… — он протянул руку своей Спичке.
Слышал, как зашелестели голоса в зале, раздались ахи, и тихий ропот удивления. Плевать… Трин улыбнулась в ответ, и храбро вложила свою руку в его ладонь. И в какой-то момент весь зал опустел, словно повинуясь некой магии. Кристиан повёл жену в центр зала и слегка поклонился ей. Трин, вспоминая, чему учил отец, ответила реверансом. Вновь завладев одной её рукой, Кристиан привлёк девушку к себе, удерживая за талию.
— Просто смотри на меня, — произнёс совсем тихо, слышимо только ей. — Всё будет хорошо.
— Я знаю…
Трин не собиралась отводить взгляд. Были ли причины для этого? На это лицо она могла смотреть бесконечно. Но руки её всё же дрожали, а дыхание прерывалось. Справляясь с волнением, Трин опустила свободную руку немного ниже плеча Кристиана, как и следовало для начала танца.
— Ты прекрасна, — губ некроманта коснулась восхитительная улыбка.
В полной тишине зала зазвучала музыка. И Кристиан повёл, легко кружа жену в танце. Повинуясь магии стихийников, откуда-то сверху, будто с неба, стал идти лёгкий снег. Сверкающие снежинки кружились, вторя лившейся мелодии и движениям танцующей пары. Касались лица, волос, ложились мягким пухом на зачарованный ледяной пол, чтобы затем исчезнуть.
Магия, конечно магия. Но сейчас Трин была счастлива. До сих пор она отчаянно боялась споткнуться или неловко повторить очередное движение. Но прекрасная музыка влекла её, как и крепкие руки Кристиана, бережно удерживавшего её. Эти мгновения — они принадлежали только им двоим. И никто никогда не сможет украсть эти воспоминания…
Трин кружилась в мягком всполохе золотых искр, исходивших от её наряда. Словно огненный цветок, вздумавший распуститься посреди зимы. Вопреки непогоде. Кристиану казалось, что сейчас в своих руках он держал тонкое искрящееся пламя. Огонёк свечи, способный согреть его одним своим присутствием, проникая до самой души, освещая каждый уголок её, изгоняя холодную тьму.
Наблюдая у колонны за их танцем, Лейтон улыбнулся. Что ж… Возможно это действительно его последняя ночь на земле. И это будет великолепным окончанием его пути. Прекрасным последним воспоминанием. И надеждой, что однажды Томарин вновь оживёт и обретёт своё «сердце» — последнюю из рода Дэнвеев.
Закончив танец, Кристиан не отпустил Трин, даже когда музыка вновь зазвучала, приглашая продолжать бал. Видел, как поворачивались головы студенток, пытавшихся разглядеть его и жену, когда шли к центру зала со своими партнёрами. Слышал, как продолжали тихо обсуждать новость прибывшие гости Арда. И стоило отметить, что принята она была всё же более положительно, чем ожидал. И разве могло быть иначе? Его жена восхитительна…
— Боги, — салютовал ему своим бокалом Брис. — Подумать только! Как неожиданно. Мои поздравления.
Кристиан посмотрел на него скептически. Веселился за их счёт? Хорошо, хоть у кого-то отличное настроение. Пришлось принимать поздравления и от других коллег, а затем и родителей студентов, пожелавших выразить свои комплименты молодожёнам.
Рэйван машинально кивал, улыбался, что-то отвечал в ответ, но продолжал следить за залом. Тот расцветал раз за разом, когда звучала музыка, и юные воспитанницы академии принимались кружить в платьях всех возможных цветов.
Видя, как превратился в статую Шагрим, Ивон нетерпеливо вздохнула, и даже притопнула, что никто, конечно же, не заметил под длинными юбками.
— Подбери-ка челюсть, «цветочек», — она сощурилась и пальцем надавила на подбородок Талла, вынуждая закрыть рот.
— Нет… — ошеломлённо пробормотал Шагрим, всё так же не сводя взгляда с Трин и ректора.
— Да.
— Нет.
— Да! — настояла Ивон. — Смирись, наконец. Они — муж и жена.
— Но он — ректор.
— И что? Теперь и не мужчина?
— Да… То есть… Нет, — вздохнул инрэйг. — Но как это вообще возможно? Невероятно. Трин и Рэйван. Рэйван и Трин…
— Она — счастливица, — заявила Ивон. — А вот одна прекраснейшая каэли, вынуждена страдать на таком чудесном балу. А знаешь, как она мечтала оказаться здесь? Бедняжка… Неужели её красота так и увянет среди этого льда и снега?
— Интересно, кто же эта несчастная? — поддразнил Талл.
Но заметив, как оживились идеально собранные в причёску пряди подруги, прикусил язык. Следующий танец — точно за ним. И пусть только «прекраснейшая каэли» попробует отказать…
Меж тем, бал снова был ненадолго прерван очередным объявлением. На небольшом помосте, специально оборудованном по такому случаю, Рэйван пригласил подняться к нему коротышку Тэусса и Гарса. Глядя на преподавателя, Ивон залучилась улыбкой. В белых одеждах, Гарс так походил на снежного принца. Об этом и сообщила Шагриму, не замечая, как потемнел при её словах его медовый взгляд.
— Нет в нём ничего особенного, — хмыкнул он.
— Он талантливейший артефактор. И по праву будет считаться преемником профессора.
Скрипя зубами, вынужден был сообщить об этом всем присутствующим сам Тэусс. Он заставил себя улыбаться, хоть тощая борода и тряслась от сдерживаемого раздражения. Рэйван в свою очередь поздравил Гарса. А также довёл до всеобщего сведения счастливую новость о том, что торжественным пинком под старый зад, отправят на отдых профессора… Зал поддержал новости аплодисментами, затем вновь наполняясь музыкой и взволнованными голосами.
— Знаешь, — начал говорить Шагрим, видя, что собирались объявить очередной танец. — Как-то мне довелось узнать историю об одной несчастной красавице. Всеми брошенной и мечтавшей хотя бы об одном танце на балу.
— Да ну? — насторожилась Ивон.
— Бедняжка была такой жалкой среди всеобщего веселья, и буквально увядала, как сорванный цветок…
