Леянин помогает мне подняться и, не дожидаясь комментариев короля, уводит из кабинета. Всем ясно, что на этом тема беседы исчерпана. Можно не продолжать.
— Не буду я с ним говорить, — приглушенно, но все же различимо возмущается женский голос. — В конце концов, это твой брат. Вот сама с ним и объясняйся.
— Тебе трудно сказать ему, чтобы не приходил? — негодующе шипит другой. — Взялась уж замещать Дейлину, так будь добра, делай это со всей ответственностью! Чтобы ей потом не пришлось за тебя краснеть.
— Ха! — изумляется оппонентка. — Это я-то безответственная? Да я… я…
— Ты самая замечательная! — не выдерживаю и полностью раскрываю проем. — Я и не сомневалась, что на тебя можно положиться.
Шагнув внутрь комнаты, тут же оказываюсь в плену тесных объятий бросившихся ко мне подружек. Однако если Лурита радостно взвизгнула, то Файола отреагировала куда менее эмоционально. Определенно ее что-то беспокоило.
— Что случилось? — Взяв за руки девушек, тяну их к дивану, чтобы посадить по разные стороны от себя.
— Эстону сегодня разрешили ходить, — вводит меня в курс рогранка, расправляя темно-фиолетовую гладкую струящуюся ткань юбки. — Поговорить и увидеться с тобой было для него навязчивой идеей все это время. Вот он и рвется сюда. Я с трудом сумела убедить его на пару часов отложить визит, чтобы успеть предупредить Луриту.
Ясно. Планов мне понравиться ее брат не оставил и пользуется тем, что Атиус ему помешать не может.
Атиус. Но не Атис. Уверена, леянин найдет нужные слова, чтобы рогранин все понял правильно и не остался обиженным.
— Ты ему рассказала? — вспоминаю, как повел себя принц, узнав о мнимом сопернике.
— Про изгнание? Нет, — мрачнеет Фай и меняет тему, показывая, насколько прежняя ей неприятна. — А что у тебя произошло?
Мой пересказ событий не так уж и долог. О чем-то я умалчиваю, понимая, что есть вещи, которые не нужно знать даже подругам, о чем-то говорю вскользь, щадя чувства Луриты, которая не сводит с меня глаз, едва речь заходит о Джаграсе.
— Сволочь, — категорично высказывается о любовнике иперианка. Откидываясь на спинку дивана, она переплетает пальцы в замок, складывая руки на ярко-желтой ткани блузки. — Улетел ведь, даже меня не предупредил. Я до последнего не знала, думала, он, как обычно, просто меня избегает.
— Останешься с ним? — осторожно спрашиваю, хоть и надеюсь, что ее влечение уже не должно провоцировать такой сильной тяги, как раньше.
— Не хотелось бы, — радует меня решением подружка. — Я же тебе говорила, что в постели Джаграс — то еще счастье. А уж про личные качества, которые могли бы эти недостатки компенсировать, и говорить нечего. Жаль, что придется ждать, когда он соизволит от меня отказаться.
— Думаю, с этим не возникнет проблем. — Теперь, узнав истинную трактовку закона, я в этом уже уверена. Дядюшка не захочет, чтобы к обвинениям, которых и без того будет немало, добавили еще одно. — А Эстон отказываться от Виарии не собирается?
Обернувшись к Фай, вижу, как та отрицательно качает головой.
— Это он, только пока болел, видеть ее не желал, а вчера, когда альбиноска вернулась, прекрасно с ней развлекался. Она всю ночь провела в его спальне. А утром он мне сказал, что лучше уж иметь под рукой вот такую готовую на все малышку, чем постоянно думать и искать, с кем сбросить напряжение.
Говорит рогранка ровным голосом, явно сдерживаясь, но и без этого понятно, что позиция брата ее возмущает. Я же из чисто женского любопытства спрашиваю:
— И при этом не оставлял мысли жениться на мне? Или все же в случае свадьбы отказался бы?
— Сомневаюсь, — отвечает Фай грустно. — Жена, фаворитка… Он считает, одно другому не мешает.
Вот мы и вернулись к тому, с чего начали. То есть к бесперспективности разговора с тем, кто решил дать мне статус жены, получить империю и при этом ничем не поступиться. Правильно Файола давала указания Лурите: просто сказать мужчине, чтобы больше не приходил.
Но все же хорошо, что мне в итоге не пришлось даже этого делать. Вернее, пришлось лишь услышать от Эстона снисходительное «молодец, хороший выбор сделала» на прогулке в оранжерее, а от Атиса получить уверенное рукопожатие и ласковый взгляд. Ясно, что мужчины сами между собой все выяснили, и, честно говоря, у меня нет никакого желания узнавать в подробностях, как это происходило. Для меня важен результат. А он — вот, рядом. Притягательный настолько, что я не могу оторвать от него глаз, даже по сторонам почти не смотрю и красот оранжереи совсем не замечаю. Предупредительно провожающий обратно в комнаты и позволяющий остаться наедине с подругами, когда для этого приходит время. Неизменно возвращающийся, едва я начинаю скучать. Искренне заботящийся обо всем, что мне нужно. Такой… такой…
— Дейлина, очнись! — сердится и толкает меня в бок Лурита. — Я все понимаю, ты влюбилась, но я же не могу за тебя решать. Вот это платье брать?
— Ты себя ничуть не лучше вела, — возвращаю я ей упрек и присматриваюсь к наряду, который она сняла с вешалки.
Мы с подружкой решили с пользой распорядиться имеющимся у нас временем и упаковать в контейнеры мои вещи. Все равно ведь наше пребывание на этой планете скоро закончится. Мы и так уже второй день ждем, когда Атиус выйдет из комы.
— Это не нужно, оно белое. Я все местные наряды здесь оставлю. Мои рооотонские складывай, — указываю на ряд темных платьев, которые на Цессе и не носила толком. Не то чтобы все новые платья мне категорически не нравились, есть среди них вполне приличные экземпляры, да и к светлым тонам я уже начала привыкать. Но ведь фактически это подарок принца. Сомневаюсь, что Атису будет приятно видеть меня в них.
Вскоре одна половина гардеробной сиротливо пуста, другая по-прежнему заполнена. Я уже собираюсь закрыть нишу, как слышу недоумевающий возглас:
— А это что такое?
Лурита, шагнув внутрь, вытаскивает из угла, который раньше был завешан платьями, коробку. Я не сразу вспоминаю, что именно в нее положила и почему сюда поставила, а когда соображаю…
— Ну ничего себе! — потрясенно восклицает девушка, рассматривая оказавшийся у нее в руках цветок. Тот самый, который я приняла от Атиуса на церемонии.
Удивительно, но за это время он почти не изменился. Лишь засохли зеленые листочки, а сама масса белых лепестков до сих пор сохраняет внешний вид, разве что стала немного менее сочной. Видимо, устойчивое к увяданию растение, не зря именно его цветы дарят фавориткам.
— Что с ним делать? — деловито интересуется Лурита.
— А ты что сделала со своим? — переадресую я вопрос.
— Ничего особенного, он так и стоит в вазе. Правда, с водой.
— А ты ни у кого не спрашивала об этой традиции? Я просто понять не могу, почему Атиус просил не оставлять цветок на Рооотоне.
— Я не спрашивала, но видела, как Марида… Помнишь фаворитку Кераса? У которой сестра-близняшка? Вот она этот цветок везде с собой таскала. Хвасталась. Для нее это как подтверждение достигнутого. Стать фавориткой на Цессе не менее престижно, чем женой. Может, альбинос думал, что ты тоже так будешь делать? Мужчины в этом смысле очень тщеславны. Наверняка, оставь ты цветок, потом на Атиуса смотрели бы с пренебрежением. Ну типа вот насколько ты нужен своей любовнице, что она подаренный тобой цветок, который все равно увянет, даже временно хранить не хочет. А так вроде придраться не к чему.
