Комната поплыла перед его глазами, и он опять потерял сознание.
* * *
Шум в гриднице в очередной раз разбудил Виталия. Там опять кто-то ругался.
— Пусти меня к нему.
Виталий сразу узнал голос Кощея.
— Не пущу! — ответил бессмертному злодею сердитый голос Янки.
— Мне с ним поговорить надо.
— Сказала: не пущу, значит, не пущу!
— Отойди в сторону, девчонка. Я не посмотрю, что ты внучка Яги…
— А я не посмотрю, что ты бессмертный! Как охреначу ухватом! — бушевала Янка.
— Да что ж это такое? С этим царским сплетником все как с ума сошли! И у тебя на родственника рука поднимется?
— Нашел родственницу!
— Да ты ж моя внучатая племя…
— Виталий я такое племя! Ты ко мне в родственники не пристраивайся, Костлявый. Лучше бабульку мою поспрошай, с кем она тебе рога наставила. Уйди по-хорошему, не то хуже будет. Я сейчас охрану кликну.
— Да мне твоя охрана…
— Сема, давай свою команду сюда! Тут к нашему больному еще один посетитель, и опять буйный.
За окном со стороны двора послышался шум и топот множества ног. Доблестная охрана спешила на помощь Янке Вдовице, и Виталий понял, что пора вмешаться, пока его верные друзья не сцепились с Кощеем, ибо, как понял юноша, им было начхать на то, что перед ними древний славянский бог. Если на карту поставлен покой их любимого капитана, они и ему запросто морду набьют.
— Положить этих уродов!!! — заорал Семен. — Нашему капитану угрожают!
— Отставить! — попытался крикнуть Виталий, удивляясь, почему этот крик такой слабый, но его все же услышали. В тереме Янки Вдовицы сразу стало тихо, — Янка, пусти его.
— Видишь, что твой постоялец говорит, — с облегчением сказал Кощей, — Ты не бойся, я его не трону. Нам с ним кое-какие дела перетереть надо. Еще и помогу. Ты хоть лекарка и знатная, но у меня есть свои способы. Не забывай, что я все-таки бог. Ты думаешь, почему твои травы не помогают?
— Меч заговоренный был, — сердито буркнула Янка.
— Вот именно. А я этот заговор сниму. Моих сил хватит, чтобы его на ноги поставить.
Это решило дело.
— Дедулечка, миленький, — тут же начала ластиться к бессмертному злодею Янка, — я всегда знала, что ты у нас лапочка. Ну чего стоишь? Иди лечи давай!
Янка втолкнула Кощея в горницу Виталий и, не дожидаясь, пока постоялец ее отошлет, выскочила наружу, закрыв за собой дверь. Правда, не очень плотно закрыв, но бессмертный злодей не обратил на это внимания. Он деловито подошел к кровати, окинул внимательным взглядом больного, сел рядом с ним на стул.
— Держишься молодцом. Такие раны, да замагиченным мечом, обычно сразу на тот свет отправляют. Ну давай я тебя слегка в порядок приведу. Ты сейчас лежи и не дергайся. В первый момент больно будет.
Кощей откинул в сторону одеяло, осмотрел окровавленную повязку, покачал головой, и в руке его появился нож. Тут же с грохотом распахнулась дверь, и в комнату влетела разъяренная фурия, в которой царский сплетник с трудом узнал Янку. Девица одной рукой вцепилась в волосы Кощея, запрокинув его голову назад, другая рука выхватила из бессмертной руки противника нож и приставила его к горлу криминального авторитета Великореченска.
— Это ты так его лечить собрался? — прошипела девица.
— Дура, я повязку срезать хотел, — пролепетал изрядно струхнувший Кощей. — Нет, ну если не доверяешь, то давай срезай сама. Как я через эту тряпку лечить буду?
— Точно только повязку хотел резать?
— Точно. А ты как узнала, что я нож достал?
— В щелочку подглядывала.
— Тьфу! Давай срезай сама свою повязку и можешь даже посидеть рядом. Но потом, как вылечу, оставь нас одних.
Янка, что-то недовольно бурча, отпустила Кощея, села рядом с Виталий на кровать и аккуратно надрезала повязку.
— Теперь отойди от меня подальше со своим ножом, — сердито приказал Кощей. — Я хоть и бессмертный, но, когда в тебя железки тычут, все равно больно. Так, сплетник, стисни зубы. Сейчас будет бо-бо!
Кощей резко рванул прилипшую к ране повязку. Янка болезненно сморщилась. Виталий заскрежетал зубами.
— Ну вот, теперь можно лечить, — удовлетворенно сказал Кощей, вытаскивая из кармана маленькую склянку, внутри которой плескалась прозрачная жидкость. — Янка, сейчас он копыта откинет, но это ненадолго, — предупредил бессмертный злодей девицу, — Так что давай без эксцессов.
— Мертвая вода? — Глаза Янки засияли, — Лживая у тебя тоже есть?
— У твоего дедули чего только нет, — пробормотал Кощей, обильно поливая рану мертвой водой.
От дикой боли у Виталий перехватило дыхание, и его сознание опять померкло.
Когда царский сплетник вновь пришел в себя, бессмертный злодей уже убирал опустевшие склянки в карман. Юноша скосил глаза вниз, пытаясь рассмотреть рану, но от нее не осталось и следа. На месте, куда ударил заговоренный меч дона Хуана де Аморалиса, розовела свежая полоска кожи, контрастно выделяясь на загорелом теле царского сплетника. Виталий облегченно вздохнул и попытался встать, но на него нахлынула такая слабость, что он опять откинулся на подушку. Янка тревожно покосилась на Кощея.
— Рано ему еще прыгать, — тоном добродушного доктора, этакого семейного душки-врача, пояснил бессмертный злодей, — Пусть пару дней в постельке поваляется, щец, пампушек там всяких поест. И никого, кроме меня, к нему старайся не пускать. Больному покой нужен. Пусть сил набирается. А теперь быстро ножками отсюда. Мне с пациентом поговорить надо.
На этот раз сияющая Янка повиновалась беспрекословно. Юноша настороженно смотрел на Кощея.
— А с чего бы это ты ко мне такой добрый стал?
— А я к тебе злым пока что не был. На родню как-то рука не поднимается, — хмыкнул бессмертный злодей. — Да ты не красней, не красней. Я же видел, как на тебя моя внучатая племянница смотрит. На свадьбу-то пригласишь?
— Что? — дружно ахнули Янка и Виталий.
Только Виталий ахнул с кровати, а Янка из-за двери. Кощей не поленился встать, распахнул дверь, развернул девицу на сто восемьдесят градусов и легким шлепком по попке задал ей нужное направление.
— Брысь отсюда!
Каблучки девицы застучали по лестнице вниз. Кощей вернулся обратно, на этот раз лично закрыв за собой дверь.
— А теперь поговорим серьезно. Во-первых, ты, царский сплетник, на меня зла не держи. Ты парень молодой, горячий. Знаю, сейчас, как на ноги встанешь, сразу начнешь разборки чинить. Так вот, имей ввиду: мои люди к тому, что в этих термах заморских произошло, непричастны.
— Охренеть… ты ж мне только что жизнь спас. С того света вытащил. С какого рожна я на тебя теперь грешить буду?
