— Ну как? — радостно спросил он.
— Класс! — одобрил царский сплетник. Литеры сверкали с наборной доски, отшлифованные строго по одному уровню. — Цены тебе нет, Ванька! Умница! А я ведь тебе вроде такого агрегата не заказывал.
— Сам допер! — гордо сказал кузнец.
— И это самое ценное. Вот теперь точно знаю: дело пойдет. С такими кадрами я горы сверну!
— Я тут на досуге еще один пресс соорудил, — похвастался кузнец, — и кое-что на нем уже отпечатал.
— Это еще зачем?
— Ну надо же было эти буковки на чем-то проверить. Помнишь, ты насчет визиток мне говорил?
— Это когда? — насторожился Виталик.
— Когда твое выздоровление праздновали.
— О господи, — простонал юноша, — чую, чего я только тогда по пьяни не наговорил!
— Так я их тебе сделал! — обрадовал его Левша и потащил своего боярина за шлифовальный станок. За ним действительно стоял еще один типографский пресс, а на нем лежали визитки…
— Офигеть… — пробормотал пораженный царский сплетник.
Визитки были самые разнообразные. Львиная доля их была выполнена на аккуратных прямоугольниках плотного белоснежного ватмана, купленного кузнецом явно в иноземной лавке «Писчебумажные товары» на центральном базаре Великореченска, но особо выделялись среди них несколько десятков тонких пластин, сверкавших золотыми буквами. Царский сплетник сразу понял, что эти шедевры ювелирного искусства были кованы в кузне.
Виталик осторожно взял одну из них в руки.
— Это подарок тебе, барин. Три червонца на это дело не пожалел, — гордо сказал Левша, — два рубля серебряных, ну и меди чуток для прочности добавил. Лично отливал, ковал, а потом чеканный оттиск со специальной заготовки делал!
— Технологию ты, я смотрю, освоил, — хмыкнул юноша. — Да такими визитками расплачиваться можно!
— Можно и расплачиваться, — пожал плечами Левша. — Но вообще-то я тебе эти визитки для царя-батюшки приготовил али еще каких важных особ. А для купчишек всяких да черного люда и такие сойдут, — кивнул он на бумажные прямоугольники.
— И то верно, — пробормотал Виталик, вчитываясь в золотые строки. Надпись на визитке впечатляла:
«Податель сего, царский сплетник Виталий Алексеевич Войко, боярин Заовражной низменности, Засечного кряжа и Сварожской гати, глава боярской думы, является главным криминальным авторитетом Великореченска и всея Руси, а потому все должны его бояться, сразу в ножки падать и кланяться, ибо страшен он в гневе праведном. По всем делам к боярину обращаться в офис царского сплетника, расположенный в трактире «У Трофима». По пустякам просьба не беспокоить».
— Упасть и не встать! — радостно заржал сплетник.
— Ты чего? — насторожился кузнец.
— Да вот представил, как эту визитку царю-батюшке подаю, он ее читает, а потом в ножки бух и начинает бояться моего гнева праведного!
— А вот об этом я чегой-то не подумал, — почесал затылок Левша. — Ладно, давай ее сюда, к вечеру перечеканю.
— Я тебе перечеканю! — Виталик распихал золотые визитки по карманам. — Обязательно пару экземпляров Гордону с Василисой подарю. Пусть боятся. Опять же, если на таких визитках кромки подточить да запустить в полет, запросто какому-нибудь лиходею глотку перерезать можно. Очень удобная штука. Тайное оружие. Хрен кто догадается. А вот бумажные придется переписать. Нет, но подстава твои визитки обалденная.
— Какая подстава?
— А с каких это пор я стал главой боярской думы? Меня на эту должность еще никто не выбирал.
— Так осталось-то нет ни хрена! Два-три дня! Зачистить пару десятков бояр…
— Да ты совсем с ума сошел, Ваня! — выпучил глаза Виталик. — Ты бы еще написал, что им на кладбище прогулы ставят.
— А вот этого я написать не догадался, — расстроился Левша.
— Текст сам сочинял?
— Не, Сема подсказал.
— Отличный слог у моего боцмана. Может, натаскать его на корреспондента? А что, с такой фантазией запросто статейки для нашей газеты клепать сможет. Надо будет об этом подумать на досуге. Однако это потом. Давай о деле.
— Давай.
— Надо тебе, друг мой, смотаться на чертову мельницу.
— Ой! — съежился Левша.
— Не дрейфь. Там у меня уже все схвачено. Вся местная нечисть под мою руку пошла. Тебе как правой руке царского сплетника уважение особое будет. Там сейчас гномы, столяры да плотники бумажную фабрику по моим чертежам сооружают. Хватит у басурман бумагу по бешеным ценам закупать. Сами с усами. Пусть они теперь за этим товаром к нам на поклон идут. Тебе надо будет туда сундучок с золотом доставить. У меня, сам знаешь, за бесплатно никто не работает.
— Так, может, стрельцов туда с деньгами пошлешь али кого из людей Семена?
Детинушка явно трусил. Нет, в драке на кулачках он был о-го-го! Но вот нечисти по-прежнему побаивался.
— Обязательно пару наших человек в сопровождение пошлю, — кивнул Виталик, — но и тебе там непременно быть надобно. Да ты не бойся. Это ненадолго. Подберешь себе в помощь самых толковых плотников, столяров, кузнецов — и с ними сразу же обратно.
— А зачем они тебе? — насторожился Левша.
— Вторую типографию здесь, в Великореченске, ставить будем, — пояснил юноша. — С чертовой мельницы сюда поставки бумаги да типографской краски наладим. Я гномов с эльфами и на это производство нацелил.
— А зачем нам две типографии? — не понял кузнец.
— Та типография, что мы здесь ставить будем, для газеты предназначена. Чтоб свежие выпуски прямо из типографии в продажу шли. А та, что в Заовражной низменности, особый товар производить будет. В ней мы книги печатать начнем. Понял?
— Понял. Только зачем нам тамошние мастера? Да мне только свистнуть, и сюда вмиг толпа отличных плотников, столяров да кузнецов сбежится. Ты, боярин, так щедро платишь, что они уж расстараются.
— А ведь дело говоришь, — хмыкнул Виталик. — Ладно, остаешься здесь. Типографию мы будем организовывать на твоем подворье. У тебя за кузней довольно приличный огород. Вот там и начнем застройку.
— Да ты что, боярин! — выпучил глаза Левша. — А где я репу сеять буду?
— Ты что, обалдел?
— Дык что это за подворье без огороду? Петрушка свежая, лучок…
— Ваня, а не скажешь, почем нынче репа на базаре? — закатил глаза к небу Виталик.
— По зиме цельный алтын мешок.
— Следующий вопрос. Если ты всю репу со своего огорода на базар снесешь, сколько за нее выручишь?
— Ну ежели хорошо поторговаться, не меньше рубля серебром возьму.
— Ваня, давай я тебе буду платить в месяц пять золотых и ты меня всякой фигней доставать больше не будешь!
