— Это еще зачем? — Инга похолодела.
— Да там такая история… Кстати, все же случилось, когда мы были вместе. На той свадьбе. Представляешь, там у ресторана убили человека. Задушили.
— Ничего себе! — притворно удивилась Инга. — В людном месте. Уже ничего не боятся.
— Угу. А дальше целый детектив. Видеозапись с камер изъяли, но оказалось, что именно этого куска на записи нет. Просто пустое место. Ясное дело, стали подозревать охранников, у которых эту запись брали. А те не сознаются, говорят, все было нормально. А тут старший их, чтобы своих выгородить, начал рассказывать, что на следующий день приходила какая-то девушка и запись спрашивала.
Инга почувствовала, что приросла к стулу.
— Ему, конечно, никто не верит. Какая там могла быть девушка. У того, кто этого мужичка прикончил, сила явно не девическая. Там аж позвонки хрустнули. Но версия есть — значит, надо отрабатывать. Вот и попросили меня показать все кадры со свадьбы. Может, та девица-красавица случайно в объектив попала. Чтобы охранник ее опознал.
К этому моменту его рассказа Ингу почти парализовало. Не то чтобы она отплясывала вместе с гостями и постоянно мелькала в кадре, но несколько ее снимков Виталик все-таки сделал — так, для личной коллекции.
С трудом подбирая слова, она спросила:
— А мои фотографии ты им… тоже отдашь?
Он бросил на нее быстрый взгляд, и видно что-то такое прочитал на ее лице:
— Нет, не может быть. Так охранник не врет? Это ты приходила за записью?
Инга ничего не ответила, да ответ и не требовался.
— Но зачем? — не мог понять Виталик.
Так, надо собраться. Быстро состряпать правдоподобную, пусть даже очень глупую, но правдоподобную ложь.
История с парнем, которого она по пьяни не запомнила, здесь, кажется, не прокатит. Ведь Виталик точно знает, что она была трезва, как стеклышко.
— Понимаешь, я тогда вышла на улицу подышать свежим воздухом. Душно же было, ну и шумно. Хотела подождать тебя снаружи. И тут из соседнего кафе… Кажется, из соседнего кафе… вышел парень, вылитый Барановский, — она назвала первую попавшуюся фамилию, которая была на слуху, и обладатель которой вызывал у женщин восторженный писк и визг, — ну актер, подвыпивший, подошел и говорит: «Здравствуйте, вы же меня узнали?».
— И что? — непонимающе спросил Виталик.
Он хмурился. Было видно, что вся эта история ему не нравится. И даже не понятно, что не нравится больше. То, что Инга может оказаться причастной к убийству, или то, что она знакомится с сексуальными и знаменитыми актерами прямо у него под носом.
— Ну я растерялась. А он и говорит: «Я сейчас нетрезв, обычно я никогда не знакомлюсь с девушками нетрезвым. Но просто так дать вам уйти не могу. Оставьте мне, пожалуйста, номер, по которому я смогу позвонить и исправить то отвратительное впечатление, которое я сейчас произвел».
Она врала напропалую.
— И что дальше?
— Дальше ничего, я дала ему номер, — нахмурилась Инга.
— Понятно, — недобро бросил Виталик.
— Ой, ну что тебе понятно! Если этот тот самый Барановский, можно договориться об интервью, да и вообще у него знакомств полно. Мне, знаешь ли, тоже не улыбается до конца жизни про кошачьи выставки рассказывать. А если только похож, то и не о чем с ним разговаривать.
— Ну конечно, — в голосе Виталика появлялся до сих пор незнакомый ей металл. — Если парень не знаменитость, если не может протащить на себе куда-нибудь повыше, о чем с ним разговаривать?
Ну вот, начинается. Она ему про одно, он ей про другое.
— Нет, если парень начинает врать тебе с первого слова уже о своем имени, и пытается выдавать себя за кого-то другого, то он точно не стоит моего внимания, и вообще может быть опасен. Что с тобой сегодня?
— Ничего, извини.
Извинения выглядели искренними, словно бы он понял, что и правда перегнул палку.
— Ну и при чем тут пленка?
— Как при чем? Вдруг бы он мне позвонил. А я бы не знала, что ответить. Если Барановский, надо договориться о встрече. А если его неудачная копия, то вежливо отказаться. А как узнаешь? И тут мне пришла в голову гениальная мысль. Ну, послушай, если бы я знала, что там такая ерунда произошла, разве бы потянулась я к этому охраннику просить пленку.
— Ну не знаю, может, пока его отвлекала, что-нибудь с техникой сделала. Запись-то испорчена… — вряд ли он сам верил в то, что говорил.
— Угу, я же Коперфильд. Что мне стоит, в несколько секунд найти нужную запись и ее испортить. Но даже если бы я это умела, когда я пришла, охранник сказал, что запись уже в полиции. Так что, как ни крути, но я здесь ни при чем.
Она перевела дыхание. Вроде бы версия получилась нелепой, но вполне правдоподобной.
— А откуда ты так много об этом знаешь? Обычно полиция вопросы задает, а не рассказывает, как и в чем там дело было.
— Знакомый у меня в розыске, — вздохнул Виталик. — Ведет это дело.
Инга смотрела на него выжидательно: и что теперь он будет делать.
Просить его, чтобы он стер ее фотографии с флешки? Нет, этого делать она не будет, потому что так он станет соучастником. Правда, непонятно, соучастником чего, но все-таки врать полиции — себе дороже.
— Ну что ты так на меня смотришь? Врать полиции — себе дороже, — повторил ее мысли Виталик. — Допустим, не найдет этот охранник тебя на фотографиях. Но первый же репортаж с твоим участием, который он увидит по «ящику», — и вот он уже радостный звонит в полицию рассказать, что у него не глюки, а таинственная барышня существует.
Инга кивнула: тут он прав.
— Говорить с полицией в любом случае придется. Вполне возможно, что парень, который брал твой номер, и есть убийца.
— Хорошо, — согласилась она. Общаться с представителями органов, ей, конечно, не хотелось. Но, похоже, здесь без этого не обойтись. — Послушай, ведь мы с тобой выходили буквально минут через десять после этого, и перед рестораном никого не было.
Виталик кивнул:
— Да, мужичка нашли за углом, не там, где камеры. Но если бы запись была, могли бы увидеть, с кем он туда пошел. А так, думаю все-таки это кто-то из охранников.
Инга пожала плечами: она-то точно знала, кто порешил несчастного алкаша, но если начать рассказывать историю об испаряющихся духах, охотниках и старушке, спасшей ее от смерти и попутно одарившей какой-то неведомой силой, вряд ли подозревать ее станут меньше.
— Вряд ли. Вот, допустим, я охранник, и надо мне убить человека. Уж точно я не буду делать это перед самыми камерами, чтобы потом стереть запись и стать самым-самым подозрительным.
— Тоже верно, — легко согласился Виталик и посмотрел на часы, — мне пора. А ты с ними обязательно поговори… Например, вечером. После работы. Я могу все устроить.
