— Я поняла, — сказала Инга.
Она бросила взгляд на часы:
— Уже поздно, — не то чтобы она хотела, чтобы он ушел, наоборот, ей было спокойнее, когда он рядом.
Сейчас уже можно себе в этом признаться: с того самого момента, когда она встретила его в подворотне, как бы он ни раздражал ее, как бы ни злил, ей не хотелось, чтобы он уходил.
Будто бы он был каким-то недостающим звеном, важной частью ее жизни. Частью, обретя которую потерять ее совершенно невозможно.
Странно, что это не имеет отношения к чувствам.
Или имеет?
— Я живу этажом выше, так что мне не придется добираться домой через весь город, рискуя жизнью, — он усмехался так, словно прочитал ее мысли. — Но если ты хочешь, чтобы я ушел…
Она не хотела. Она хотела, чтобы он остался. Но знать ему об этом было совершенно ни к чему.
— Да, завтра рано вставать, мне на работу…
— Конечно, — он торопливо поднялся с ковра.
— А когда мы начнем охотиться? — она все-таки задержала его в дверях вопросо,
Или это не потому, что она хотела его задержать? Ведь ей действительно надо знать когда, к чему готовиться. Он посмотрел ей в глаза, в полумраке прихожей она даже смогла выдержать этот взгляд. Почти… То есть отвела глаза не сразу, а через несколько секунд.
— Тебе нужно будет ко мне привыкнуть, — очень серьезно сказал он. — Я имею в виду не к тому, что ты сейчас видишь перед собой.
— И когда?..
Он пожал плечами:
— Это больше зависит от тебя, чем от меня.
Стас вышел. Дверь за ним закрылась, и шаги на лестничной площадке давно замолкли. А Инга еще долго не могла уснуть — сама не знала, почему.
21
— Послушай, не знаю, насколько это удобно, — Виталик вопреки обыкновению мялся и не мог подобрать нужных слов.
Интересно-интересно, что же это будет?
— Помнишь, мой приятель, который полицейский…
Инга напряглась. Вообще-то предпочла бы забыть и не вспоминать. Но вряд ли стоит говорить это вслух.
— Он считает, — щеки Виталика почему-то порозовели, — что ты моя девушка. Ты не подумай, я ему ничего такого не говорил, но, наверное, он сам решил, потому что… Я не знаю почему…
«Зато я знаю, — Инга едва сдержала невеселую усмешку. — Потому что кое-кто ему именно так и сказал».
— Ну что ж бывает, — пожала она плечами, — люди часто выдают то, что им кажется, за действительность.
— Возможно… — Виталик, кажется, вздохнул с облегчением. Неужели думал, что она рассердится? — Так вот он пригласил сегодня нас поужинать, вдвоем. Он будет со своей девушкой. Вроде как двойное свидание, — щеки оператора стали пунцовыми.
Инге даже стало его жалко. Красивый ведь парень, и умный, и интересный. Нашел бы себе хорошую девушку. Наверняка многие видят его во снах разной степени приличности. А вот ведь прилепился к ней. И что ей с этим счастьем делать? Не сегодняшним вечером, а вообще.
Сегодняшним вечером все очевидно: ей нужно идти на это нелепое двойное свидание. Конечно, вряд ли приятель Виталика будет разглагольствовать о работе. Но вдруг что-нибудь да скажет, тем более повод есть: и она, и Виталик это происшествие чуть ли не собственными глазами видели.
— Конечно, я с удовольствием с вами поужинаю.
Насчет «с удовольствием» — это она, конечно, соврала. После бессонной ночи с удовольствием Инга бы только добралась до кровати и упала в нее.
* * *
Виталик действительно знал толк в развлечениях. Впрочем, трудно не начать в этом разбираться, если праздники, кафе и рестораны — часть твоей работы. Инга не сомневалась, это заведение он точно выбирал сам. Уютное местечко с тихой музыкой, мягкими диванами и лампами под красными тканевыми абажурами. На столе — свечи и много хрусталя.
Идеально. Вернее, было бы идеально, если бы это был ужин на двоих.
Но это был ужин на четверых, один из которых имеет все основания подозревать ее чуть ли не в соучастии в убийстве. Так что расслабляющей обстановкой дело не исправишь.
Опер со своей барышней появился без опозданий.
Все вежливо поулыбались друг другу, познакомились, обменялись положенными в таких случаях вопросами и уселись за стол. Официант принял заказ, принес вино и разлил его по бокалам.
— За знакомство!
Инга украдкой разглядывала девушку полицейского. Пожалуй, она была красивой. Вернее, ее можно было бы назвать красивой, если бы не немного хищное выражение лица. Почему-то Инге казалось, что молоденький опер в их отношениях далеко не главный.
— Не люблю людные места, — заявила она. — Какой смысл платить за еду больше, если дома можно приготовить дешевле?
После этой реплики повисла неловкая пауза.
— Наверное, чтобы не готовить самим, а потом не убирать и не мыть посуду, только отдыхать. Иногда же можно себе позволить? — Инга попыталась сгладить неловкость.
— Ну да, у богатых своя жизнь, — с неестественной улыбкой пропела девушка. Оксана? Кажется, ее звали Оксана. Впрочем, Инга не могла сказать точно, профессиональной журналистской памяти на имена она так и не выработала. Да и кто станет запоминать имя человека, с которым предпочел бы больше никогда не встречаться? — Но на зарплату полицейского особенно не разгуляешься.
Теперь уже точно все почувствовали себя неловко, даже не немного.
Инга бросила на собеседницу недовольный взгляд, хотела что-то сказать, но так и замерла с открытым ртом.
Лицо девушки выглядело размытым, слишком знакомо размытым.
Инга отставила бокал с вином в сторону, подозрительно на него покосилась. Может быть, показалось? Может, действительно дело в алкоголе? Да, она выпила совсем немного, но обычно она не пьет вообще, так что…
Она снова бросила взгляд на неприятную девицу, но сейчас ее лицо было самым обычным, ровным.
И вообще — разве бывают девушки-духи? Вот уж действительно специалист-охотник, даже об этом не спросила.
— Что с тобой? Ты выглядишь странно… — Инга кожей почувствовала цепкий взгляд ее карих глаз.
— Что-то мне нехорошо… Я выйду, пожалуй…
— Да, пойдем дамскую комнату, — улыбнулась Оксана. Странная это была улыбка: губы растянуты, а глаза настороженные, очень серьезные. — Я составлю тебе компанию.
Этого еще не хватало! Если Инге не показалось, если подружка полицейского действительно из тех, оставаться с ней наедине, особенно сейчас, когда рядом нет Стаса, совсем не стоило.
Да даже если бы Стас и был! Ну убьет он эту… как будет дух в женском роде? Душка, душица? В общем, эту. И что дальше? Что скажет доблестный полицейский, обнаружив, что от его барышни остались только туфли да колготки? Вряд ли довод, что без нее ему будет лучше жить, сработает.
