А в следующую секунду почувствовала, как чьи-то руки крепко схватили ее за шею.
Понимание пришло молниеносно. Но увы — слишком поздно.
Дверь открывал Стас, который не видит духов.
Она сама избегала смотреть на женщину.
А теперь она, такая скромница, своими руками выпроводила Стаса за дверь и осталась без защиты. Она рванулась заметалась, но все без толку. Они сильные. Сильнее людей…
Инга умудрилась то ли вскрикнуть, то ли захрипеть — и уже в следующую минуту Стас врывался в комнату. Мертвая хватка ослабла, и девушка рухнула на ковер.
Когда она пришла в себя, от лжедоктора скоро остались лишь белый халат, тапочки, и сумка. Инга покрутила в руках фонендоскоп.
— И что теперь делать? — Инга собирала остатки медработника в пакет.
Стас ответил совершенно невозмутимо:
— Ждать.
— Чего именно?
— Ну, во-первых, к нам все еще не явилась твоя подруга, а во-вторых, должен прийти и настоящий врач.
* * *
Инга нервничала. И у нее для этого были все причины.
Во-первых, убивать ее явилась не Оксана, а совершенно другая девица. А это значит, что они делятся информацией. Во-вторых, она пришла в образе врача. Значит, эти знали, что Инга вызывала участкового. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы сделать невеселое умозаключение: тех, кто ей угрожает, некоторое количество, и они за ней следят.
Она взглянула на Стаса. Тот озабоченно жал на экран смартфона. Что-то ищет? С кем-то переписывается? Что бы он ни делал — он точно не собирается ее утешать. И она сама это выбрала. Напарник. Это не тот, кому утирают слезы.
Делиться с ним своими соображениями? Зачем? Наверняка он соображает не хуже, чем она.
* * *
Настоящая врач тоже явилась, как и положено, когда все сроки для ожидания благополучно миновали. Окинула Ингу хмурым взглядом и сразу же начала выписывать больничный. Ничего удивительного, Инга и правда выглядела заболевшей.
Закутанная в несколько одеял, она не могла сдержать дрожь. И даже горячая бутылка, призванная изображать высокую температуру, не помогала согреться. Уставшим голосом доктор продиктовала перечень мероприятий по приведению измученного болезнью организма в порядок и велела явиться на осмотр через три дня.
Не слишком много внимания к больному, но Инга была благодарна ей уже хотя бы за то, что она не пытается ее душить или каким-нибудь другим способом лишить жизни.
Что-то в последнее время люди, которые не пытаются лишить ее жизни, встречаются все реже и реже.
Когда врач ушла, Стас наконец решил заговорить.
— Ты все еще можешь выйти из игры, — он присел на краешек ее кровати. — Уехать в другой город, сменить имя, жить нормальной жизнью.
— И от этого я перестану их видеть, или перестану тянуться в те места, где они есть?
— Нет, от этого тебя не найдут те, кто уже понял, кто ты такая. А потом… Ты ведь стала видеть их только после того, как я появился рядом. Не будет меня поблизости — один, другой раз мелькнет что-то похожее, а потом ты снова перестанешь их замечать.
А вот это новость. Впрочем, вряд ли тут есть чему удивляться. Любая способность, если ее не развивать, начинает угасать.
Если рядом не будет Стаса… Инга попыталась представить свою жизнь, в которой его нет, и поняла, что не хочет это представлять. А хочет, чтобы он был. Сидел рядом на краешке кровати. Готовил что-то невероятно вкусное из того, что отыщет на ее «холостяцкой» кухне, доставал ее своими шуточками и никуда-никуда не уходил.
И не пытался от нее избавиться, как делает это сейчас.
Только не говорить же об этом ему!
— Но я все равно буду тянуться туда, где они есть.
— Не обязательно. Например, у тебя на работе никого нет. Я проверил несколько раз. Сначала думал на твоего кавалера, — он улыбнулся, — но он чист, и все остальные тоже. Подумай об этом, возможно, ты приняла неправильное решение. И мне жаль, если я тому виной.
Он сжал в руке ее заледеневшие пальцы. Или они только казались холодными, потому что его рука была жаркой, как всегда?
Инга застыла — ожидая, что же дальше. Но дальше не было ничего. В дверь позвонили.
Инга вздрогнула:
— Это они?
— Вряд ли. Я позвал кое-кого в гости, — он улыбнулся, — вылезай из своего гнезда и готовься варить много кофе.
* * *
Гостей было двое — но когда они вошли, и без того небольшая квартирка стала казаться тесной.
Оба мужчины были чем-то неуловимо похожи на Стаса. Не внешне, нет.
Один — высокий веснушчатый здоровяк — он сразу же представился Александром, и говорил, почти не умолкая, — улыбчивый, громкий. Второй, наоборот, приземистый, коренастый, кроме «Здравствуйте» не сказал ни слова. Стас называл его Олегом. Очень разные внешне.
Сходство было в другом: настороженные колючие взгляды и манера двигаться мягко, почти бесшумно.
Волки — промелькнуло у Инги в мыслях, и ей на мгновение стало страшно.
Впрочем, она быстро справилась с собой. Стас рядом с ними спокоен и расслаблен. А значит, и она может быть спокойна.
Так вот кому обещан кофе. Точнее, много кофе. Она только подумала поставить на плиту джезву, как Александр окликнул ее:
— Мне чай, если есть, с мятой.
Они тут все что ли читают мысли?
Тот рассмеялся:
— Нет, просто ты посмотрела в сторону кухни, а Стас обещал, что будут морить голодом, но зато поить кофе.
Инга улыбнулась в ответ. А еще — вдруг в один миг перестала беспокоиться о чем бы то ни было. Свои. Она среди своих.
И эти свои не позволят случиться чему-то плохому.
25
— Четверо… Совсем недавно. Крутились возле дома. Отслеживали по очереди, почти дежурили. Но на глаза не попадались… Это мы уже потом узнали. Радио «Старушки FM», — Александр усмехнулся. Он пил заказанный мятный чай из самой большой кружки, которую только удалось найти. — Они не нападают на охотников. Во-первых, охотников они не видят, а во-вторых, от охотника можно и огрести, даже вчетвером, даже впятером. А вот следящих эти гады как-то узнают. Понять бы, как…
Инга видела, как напрягся Стас. Она не сомневалась, что знает, о чем он сейчас думает: что-то похожее случилось и с его напарником. Их было много, и они победили. Чтение мыслей, как выяснилось, не такая уж и сложная штука.
— И что дальше?
Теперь заговорил второй, невысокий, Олег:
— Напали поздно вечером все четверо… Крепкие сволочи, чуть отбился…
Инга еле сдержала вздох. Ей захотелось стать незаметной, а еще лучше — исчезнуть совсем. Окажись она на месте коренастого крепыша, уж точно не смогла бы так небрежно бросить «отбилась». Это он мужчина, да еще и оборотень к тому же. От нее бы там осталось лишь мокрое место.
