Старшим в этой стае был мужчина лет сорока. Впрочем, может, и моложе. Ранняя проседь на черных как смоль волосах и суровый взгляд запросто могли добавить ему несколько лет. Он посмотрел на Ингу недоверчиво, велел парням выйти.
— Садись, — он указал ей на стул.
Она осторожно опустилась на твердое сидение.
И на макушку тут же легли руки — Инга чувствовала тепло ладоней.
Виктор с минуту массировал ее голову, взъерошивая волосы, затем руки спустились ниже — на плечи. Жар от рук становился сильнее, она даже ощутила покалывание…
С чего это он ее лапает! Инга возмутилась, хотела стряхнуть с себя чужие руки. Но не успела — Виктор сам прервал эти странные ощупывания.
— Ты следящая. И даром давно пользуешься. А обернулась первый раз. Как такое может быть? — таким тоном ведут не беседы, а допросы.
Инга замерла перед тем, как ответить. Не сделает ли она хуже своим, если расскажет?
— Мне можешь говорить все без утайки, — заявил Виктор.
Инга и говорила без утайки, но стараясь подбирать слова: о том, как Анна ей помогла, и как потом выяснилось, что она видит тех, различает их среди людей.
— Хорошо, — выслушав ее короткий рассказ, ответил Виктор. Он не стал уточнять то, о чем бы она не хотела рассказывать: как вообще выяснилось, что она обладает даром.
Кажется, для него ничего удивительного в этом не было. Нашли свою, просто потому что всегда своих находят. Здесь ведь ее тоже как-то обнаружили.
— Следящие нам нужны. Да они везде нужны. Редкий дар.
Инга вздохнула: кажется, все начинается сначала. И от охоты никуда ей не деться. Почему-то мысль о том, что ей приставят нового напарника, не нравилась совсем. Разве сможет она на кого-то положиться так, как полагалась на Стаса? Это в принципе невозможно.
— И когда начинать охотиться?
Виктор усмехнулся:
— А ты быстрая! Погоди пока охотиться, сначала научишься оборачиваться туда и обратно, когда тебе это надо, а не когда луна полная. Потом посмотрим, кто твоим напарником сможет быть. И только потом уже станешь охотиться, если все хорошо будет. Квартира твоя нравится тебе?
Инга кивнула. Ей сейчас никакая квартира не нравилась, но та, на окраине леса, все-таки была лучшим вариантом.
— А то хочешь — оставайся у меня в доме.
Почему-то от этого предложения ей сразу стало не по себе. То ли сработало волчье чутье, которое по логике вещей теперь должно было у нее появиться, то ли просто нелюбовь к чужим местам и чужим людям.
— Нет, я лучше у себя…
Виктора такая «неблагодарность», похоже, ничуть не задела.
— Хорошо, но одной тебе оставаться не надо. Так что будет тебе соседка по квартире на то время, пока не обучишься.
Виктор приоткрыл дверь и негромко сказал:
— Леся, иди сюда!
На пороге появилась девчонка лет пятнадцати — худющая, угловатая, с тонкими косичками по плечам. Странно. В этом возрасте девушки наоборот хотят казаться старше… Косички? Инга выдохнула с облегчением. Идея обзавестись соседкой ей сразу не понравилась. Почему-то представился кто-то вроде Катерины, а терпеть в своем логове постороннюю волчицу не хотелось. Но девчонка — совсем другое дело.
— Поживешь с Ингой пока, присмотришь за ней, — Виктор не просил — он отдавал распоряжение.
— Хорошо, — девочка улыбнулась приветливо и дружелюбно. — Уж присмотрю в лучшем виде, не сомневайся.
— А она справится, если я вдруг опять?.. — обеспокоенно спросила Инга у Виктора и осеклась: невежливо говорить о присутствующих «она». — Леся справится? — поправилась она тут же.
Девочка рассмеялась:
— Уж в этом не сомневайся, и не с такими справлялась.
В ее голосе было столько уверенности, что Инга сразу успокоилась. Кажется, у девчонки и правда все будет под контролем, и волноваться о том, что Инга начнет пугать соседей или вырвется на волю, чтобы полакомиться случайными прохожими, не стоит.
* * *
Они с Лесей приехали домой буквально через час. Парни, что забирали ее сегодня из дому, несли следом пакеты с продуктами, и у Инги больно кольнуло сердце: слишком уж это было похоже на другой день. Те же пакеты с запасом, которого хватит пересидеть небольшую войну, те же суровые ребята рядом.
Нет, не те же. Увы, другие. И того, о ком она, не переставая, думала все это время, среди них нет.
И теперь никогда не будет. Инга приняла решение сразу после разговора с Виктором. Здесь такая же стая, здесь свои, здесь ее готовы принять, значит, здесь ей и оставаться.
За свой порыв как можно быстрее позвонить Стасу, она себя уже корила, и тихо радовалась, что телефона не оказалось рядом. Нужно быть честной с собой. Не помощи она хотела, а искала хоть какую-нибудь причину, чтобы поддаться своей слабости и снова его увидеть.
Так вот этого она не сделает. Ни за что.
Все это время она вспоминала о нем. Анализировала каждый его жест, каждое слово. Да, он никогда ничего не обещал ей. Не было пылких объяснений и клятв. Но его к ней тянуло, похоже, не меньше, чем ее к нему. И если в этой истории есть еще и невеста, лучше им со Стасом держаться подальше друг от друга…
Звук захлопнувшейся двери вывел ее из задумчивости. Добры молодцы ушли, а Леся с пакетами рванула на кухню:
— Я сама тут все разложу и приготовлю, не беспокойся.
— Хорошо, — легко согласилась Инга. Она и так не слишком-то любила возиться на кухне, а с ее теперешней чувствительностью к запахам, если есть возможность этого избежать, надо ею пользоваться, — а я, пожалуй, поработаю.
Сидеть за ноутбуком тоже не хотелось. Но все-таки это лучше, чем готовить.
— Что сделаешь? — Леся округлила глаза и изумленно на нее вытаращилась.
— Поработаю, — не понимая, что могло вызвать такое недоумение, повторила Инга. — Я журналист, пишу статьи, поэтому могу работать дома. Нужно же на что-то жить.
Леся расхохоталась:
— Ну ты даешь! Вы и охотники каждый день рискуете жизнью, чтобы все могли спать спокойно. И чтобы у вас всего хватало, об этом должна заботиться стая. Тебе не надо работать.
— А что тогда мне делать? — Инга не очень представляла, как это — не работать.
— Вообще или прямо сейчас? — уточнила Леся.
— Прямо сейчас. И вообще…
— Вообще — что угодно. А сейчас отдыхать. Я заварю тебе травки всякие, тебе нужно выспаться и набраться сил. Завтра утром начнется учеба… — девушка нахмурилась, — Виктор решил лично тебя обучать. Такое бывает редко.
Что-то в голосе Леси Инге не понравилось. Говоря: «Такое бывает редко», она словно бы кого-то осуждала. Или показалось?
