— Резко не вставай, — раздался голос Виктора, — потихоньку. И вообще меньше двигайся сегодня. Я бы тебя здесь оставил, так ведь ты с ума сойдешь от беспокойства, — кажется, он усмехнулся.
— Я потеряла сознание. Почему? — Инга начала приподниматься.
Одежда на месте, руки, ноги шевелятся, да и спина вроде не рассыпалась.
— Прости, пришлось тебя «выключить», ты мешала.
— Мешала?
Инга не знала, как реагировать на такие признания.
— Слишком много думала. Собирайся, ребята тебя отвезут. Леся уже заждалась.
Виктор вышел из комнаты. Даже в полумраке Инга сумела рассмотреть, что выглядел он неважно, будто разом постарел и осунулся. Неужели так тяжело дается лечение? И что, он так и сидел возле нее весь день, пока она не пришла в себя?
Похоже на то.
В животе заурчало. Ничего удивительного: она не ела целый день. Вот уж действительно, теперь бы она не стала перебирать и умолотила бы что угодно.
* * *
Леся встретила ее вкусным ужином и радостным щебетанием. Она тоже провела день с пользой, ходила в кинотеатр на фильм 3D:
— Обожаю! Все такое объемное, и монстры как будто рядом. И так страшно, и здорово!
Потом дегустировала мороженое во всех кофейнях и каталась на катамаране:
— Там утки, представляешь? Если бросать им хлеб, они будут за тобой плыть. И подплывают близко-близко. Ничего не боятся. Я пробовала погладить одну, но чуть не упала. Гладиться они не хотят.
Девчонка смешно наморщила нос.
— А тебя Виктор лечил? Значит, будешь как новенькая…
В ее голосе было столько уверенности, что Инга спросила:
— Такой хороший лекарь?
— Лучший, — неожиданно серьезно сказала девочка, — только он редко лечит.
— Почему?
— Тяжело это, — вздохнув, сказала Леся.
— Так и не лечил бы, раз тяжело… — буркнула она.
Инга почувствовала себя виноватой, уж точно ей не хотелось бы кого-то обременять, а если честно, то и одолжаться у Виктора было неприятно. И снова Леся ответила по-взрослому.
— Если дар есть, а им не пользуешься, добра не будет.
— А что будет, какое страшное наказание?
Ингу забавляла ее взрослая серьезность. Девочка пожала плечами:
— Жизнь впустую. Как будто бы и не свою жизнь живешь. Это само по себе наказание, — вот тут с ней запросто можно было согласиться… — У тебя жених есть? — резко сменила тему Леся.
Так резко, что Инга не успела к этому подготовиться.
— Нет, никого нет, — ответила она.
Девочка посмотрела на нее пристально:
— Кто-то есть. Ты всегда о нем думаешь, ни на минуту не забываешь. И тебе от этого больно. Вот здесь.
Леся приложила руки к сердцу. Можно было что-то соврать, наверное, даже нужно было, но врать, глядя в эти глаза, было трудно. Инга не стала и пытаться.
— У него своя невеста есть, так что думай — не думай, толку нет, — она усмехнулась. — От этого Виктор не лечит?
— От этого никто не лечит, — снова серьезно ответила девочка, — разве что время, и то не всегда.
Похоже, она хорошо знала, о чем говорит. Хотя по возрасту и не положено.
— А вы с Виктором совсем не похожи, — Инга не сомневалась, что ее догадка верна.
— Да, я в маму, — девочка снова смешно наморщила нос, — и конопушки, это тоже от нее.
Виктор — вдовец, — вспомнила Инга. Кажется, она задела не слишком приятную тему.
— Если тебе тяжело об этом говорить… — начала она. Ей не хотелось бы случайно разбудить тяжелые воспоминания.
— Нет, — перебила ее Леся. — Она давно погибла, я маленькая была, я ее почти не помню. А вот он помнит.
Кто — он, было ясно.
— Как это случилось?
— Она была следящей, неудачная охота. Знаешь, если он немного перегибает палку… Ты уж прости его. Он думает, что это он виноват. Не досмотрел, плохо подготовил… Понимаешь?
Она понимала. Наверное. Главное — чтобы понимала правильно.
* * *
Утром Инга чувствовала себя прекрасно. Так прекрасно, как никогда, словно помолодела на несколько лет. Исчезла неприятное ощущение в спине, которое, хоть она умудрялась о нем забывать, все-таки не покидало ее ни на миг.
Ходить было легко. Все было легко, и даже перспектива встречи с Виктором ее не пугала.
После вчерашнего разговора с Лесей, после того, как она поняла, что эта светлая девочка — дочка того самого угрюмого человека, а еще узнала, почему он стал таким угрюмым, ее отношение к нему поменялось. Не радикально, нет, она все еще не считала его симпатичным и приятным в общении, но ей было его почти жаль. Трудно бояться того, кому сочувствуешь.
Как бы то ни было, в его дом она входила уже смелее, и смелее шла в ту комнату, где он ее ждал. Смело распахнула дверь и улыбнулась ему. Да, пожалуй, она была почти рада его видеть.
— Добрый день. Спасибо за вчерашнее. Мне намного лучше. Даже не знала, что может быть настолько лучше.
Нет, она все-таки еще побаивалась его, но при этом была искренне благодарна. И почему бы не выразить эту искреннюю благодарность? Это ведь хорошее начало.
Виктор ответил на ее восторженное заявление хмурым кивком, словно все это не стоило того, чтобы обсуждать, и коротко бросил:
— Раздевайся, — и тут же уточнил: — совсем.
34
— Твоя задача — не терять контроль. Когда мы оборачиваемся, мы получаем огромное преимущество: силу, реакцию, скорость, нюх, зрение, способность к регенерации: на нас все заживает, как на собаках, — Виктор усмехнулся. — Но кое-что и теряем…
Инга слушала его в пол-уха. Она злилась: он мог бы прочитать лекцию до того, как она сбросит с себя одежду. А теперь, когда она стояла перед ним обнаженная, она предпочла бы как можно скорее обрасти шерстью, как бы странно это ни звучало.
Впрочем, из них двоих только она на это как-то реагировала. Он словно и не замечал ее наготы.
— Контроль. Нельзя давать волку взять вверх, верх должна одержать ты. Никому не нужно, чтобы, обернувшись, ты понеслась в лес охотиться на зайчиков. В лучшем случае на зайчиков.
Он озвучил одно из самых страшных ее опасений.
— Вы же не хотите сказать, что я кого-то… — голос Инги задрожал.
— Нет. Если бы ты убила человека, даже не убила — просто напала, мы бы с тобой сейчас не разговаривали: ты бы была мертва.
Инга подняла на него недоверчивый взгляд.
Он это серьезно? Или пытается запугать доверчивого новичка, чтобы прилежнее училась?
