— Я не боюсь. Я буду с тобой заниматься.
«Позже» — это она добавила уже про себя. Сейчас есть проблема серьезней. Она никак не может сообщить Стасу, кто на самом деле их враг. Она не может и шагу ступить так, чтобы редактор ничего не узнал.
И выход у нее, похоже, только один.
Охотники и следящие действительно ни в чем не нуждаются. Но за это точно надо платить. Готова ли она платить?
39
Виктор ушел. Ушел, оставив ее одну: Леся еще не вернулась.
Демонстрируют доверие? Хотят, чтобы она перестала чувствовать себя пленницей? Может быть. Похвально, конечно. Только вот свобода эта очень относительная. Если бы Инга сейчас наскоро собралась и рванула на вокзал — успела бы она сесть в поезд? Вряд ли.
Она и не собиралась. Лишь раз за разом набирала номер Стаса и слушала холодное: «недоступен».
И каждое новое «недоступен» значило только одно. Инге придется сделать то, чего делать очень не хочется. Но нужно.
Выход был один, очень простой и в то же время сложный. Она приедет в свой город, подкараулит редактора и убьет его сама. И тут же вернется. Чтобы не навлечь неприятности ни на кого.
Оставался лишь один вопрос: как выбраться из дому так, чтобы Леся ничего не заметила. Рыжие косички, курносый носик, почти детская худоба — все это ничуть не обманывало Ингу. Охраняет ее сильная и решительная волчица. С невероятным чутьем на опасность.
Взгляд остановился на шкафчике на кухне. Не факт, что это сработает, но попытаться стоит…
* * *
— Я заварила нам чай, — сказала она Лесе, когда та вернулась домой уставшая, но довольная. Конечно, что за радость девчонке сидеть в четырех стенах! — Тут были какие-то травки: ромашка, мелисса, чабрец.
А еще — пара капель настойки на травах. Бутылочка то ли осталась от предыдущих жильцов, то ли принадлежала хозяевам. Инга обнаружила ее в первый же день, но выбрасывать не стала: чужое же. А вот пригодилась.
— Ты же не разбираешься в травах? — улыбнулась девочка. У нее явно было хорошее настроение.
— Так хорошо, как ты, может, и не разбираюсь. Но залить ромашку кипятком в состоянии. Хочу выспаться, наконец. Устала.
Инга доставала сладости из холодильника. Вообще-то есть их на ночь не лучшая идея, но сейчас выбирать не приходилось.
Люди делают не то, что вы им говорите, а то, что показываете.
Откуда она это знает? Науке неизвестно. У Инги в голове настоящая свалка странной информации. Но именно эта сейчас оказалось кстати. Она взяла чашку в руки, села за стол и потянулась к печенью.
— Прошу, — сказала с улыбкой и сделала глоток.
Леся бросила на нее подозрительный взгляд. Вот. Самый ответственный момент.
Что она сейчас прощупает? Чувство вины и неловкости? Пожалуй. Только это можно списать это на отношения, которые вроде как возникают у Инги с ее отцом. И, в общем, желание задобрить его дочь должно выглядеть вполне естественно.
Девочка села за стол, пододвинула чашку и сделала глоток.
Инга едва сдержала вздох облегчения. Получилось!
— Ты его не любишь, — кажется, Леся не собиралась ходить вокруг да около. — Ты все еще думаешь о том, своем. Думаешь, как к нему сбежать.
Вот и все. Кое-кто великий конспиратор, которого раскусила пятнадцатилетняя девчонка. Впрочем, кое в чем Леся ошиблась. Бежать Инга хочет не к Стасу. У нее есть дела куда более важные. И страшные.
Об этом не хотелось думать. Справится ли она? Сможет ли убить? Даже зная, что это вовсе не человек…
— Ты всерьез думала, что я не учую алкоголь в кружке? — Леся улыбалась.
А Инге сразу стало не до смеха. Она застыла, не зная, чего теперь ожидать.
— Тогда зачем ты пила, если учуяла… — она уже вообще ничего не понимала.
— Я тебе не тюремщик, но и сообщницей быть не хочу. Влетит, — она улыбнулась, наморщив нос. — Делай, что хочешь. Анна — мудрая старшая, она не допустит конфликта. Деньги у меня в сумочке там, в прихожей.
— Спасибо, — пробормотала Инга.
— Пойду лягу, пока меня не срубило, — Леся оглянулась на пороге, словно вспоминая, ничего ли не забыла. — Удачи. Ты классная! Жаль, что у вас с отцом не вышло.
Путь свободен? Вот так просто?
Раздумывать было некогда. Деньги в сумочке. У Инги были свои — на карте, но наличка никогда не помешает.
Документы… Пожалуй, и все. Странная это жизнь, когда все необходимое помещается в дамскую сумочку.
Инга зашла в комнату девочки — попрощаться. Та уже спала, разметав тонкие косы по подушке. Инга не удержалась и погладила ее по золотым волосам.
Она хорошая девчонка. И ее отец… И, наверное, они и есть ее стая. Во всяком случае, предавать их она не собирается и сбегать от них навсегда тоже.
Подставлять и провоцировать своих там, дома…(черт, она уже запуталась: кто здесь свои, а кто чужие) тоже не станет. Если они обязаны о ней тут же сообщить, единственный способ этого избежать — сделать так, чтобы никто не узнал, что она в городе.
Сделать все самой.
Сделать и вернуться.
* * *
Родной город встречал ее настороженно. Именно так: не хорошо и не плохо, словно и не знал, чего ожидать от этой вроде бы и гостьи, а вроде бы и не совсем.
Интересно, эта ее способность — узнавать города по характеру — тоже часть волчьей натуры? Наверное. А заодно — и нелюбовь к шумным сборищам, и способность «выгрызать» то, что ей нужно, не бросая дел на полпути…
Это даже забавно, когда ты живешь нигде, ни к кому и ни к чему не привязанный. Когда никто не решает — куда тебе спешить и что делать. А вместо приказов, распоряжений и расписаний у тебя только одно — чувство долга.
В прочем, оно не мешает комфортом расположиться в кафешке на уютном диванчике, заказать чай на травах (наверное, это влияние Леси — она разлюбила кофе и теперь предпочитает душистые чаи). Какое-то время наслаждаться уютом, покоем, тихой музыкой. А потом со вздохом достать телефон. Дела.
Звонок в приемную:
— Мне нужно с вашим главным редактором встретиться по поводу рекламы. Мы хотели бы давать на постоянной основе…Нет, мы хотели бы с ним лично… До которого часа он будет? Большое спасибо!
По тяжелому вздоху секретаря стало понятно, что все будут торчать на работе допоздна, как это обычно и бывает, когда строгий шеф на месте. И надежда на то, что он окажется на стоянке один в темноте, очень велика.
Она не станет нападать сегодня, только проследит, притаившись в кустах. Он не должен ее заметить.
* * *
В вечернем парке было зябко и страшновато. Инга зашла в самую гущу кустов и деревьев. Постояла, оглядываясь. Все-таки это не глухой лес, где на много километров вокруг нет никого, а общественное место — запросто могут быть люди, даже в самом темном заросшем углу. Ладно. Что стоять? Инга сбросила с себя одежду, сложила аккуратной стопочкой в пакет, туда же отправилась сумочка, обувь. А сам пакет — в центр куста, так чтобы не нашли ни благородные искатели — бомжи, ни случайно забредшая парочка студентов, которая ищет местечко потише, чтобы уединиться.
