— Что ты тут делаешь?
Вопрос удивил его.
— Где еще мне быть?
Она не ответила, отведя взгляд.
Ее шея. Матерь божья. Он увидел синяки, которые были ужасно похожи на отпечатки пальцев.
— Боже, — прорычал Гейб.
Рука Ник замерла.
— Я так плохо выгляжу?
Он понял, что сжимает кулаки.
— Ты выглядишь прекрасно.
Она хрипло засмеялась.
— Думаю, у тебя проблемы со зрением.
— Я прекрасно все вижу. — Он разжал и снова сжал кулаки. — Где твои родители?
Девушка открыла неповрежденный глаз.
— Я им еще не звонила.
— Ник.
— Не хочу, чтобы они видели меня такой. Они испугаются, а маме это сейчас не нужно.
Гейб поверить не мог, что она боится расстроить родителей.
— Детка, они все равно увидят тебя рано или поздно.
— Знаю. — Она сглотнула и поморщилась. — Но им не нужно видеть меня прямо сейчас.
— Ты звонила мне, — сказал он через секунду, голос его звучал хрипло. — Я не ответил. Разговаривал…
— Все нормально. Это неважно.
— Важно, Ник.
Ник помолчала минуту.
— Я позвонила тебе после случившегося. Мысли путались. Мне кажется, Девлин должен знать. — Так она звонила ему не с просьбой о помощи. Боже, как глубоко это ранило. Из-за него все вышло так, что его девочка не захотела просто позвонить ему, когда больше всего в нем нуждалась.
Он никогда себя не простит. Ник осторожно потрогала губу.
— Ой.
Кривая улыбка появилась на его губах, и он наклонился, нежно поймав ее запястье и отведя руку в сторону.
— Не трогай.
Их взгляды встретились, но она быстро отвернулась. Прошла минута, и Гейб отпустил ее запястье. Он хотел взять ее на руки и никогда не отпускать.
— Не знаешь, они уже убрали тело? — спросила она.
— Не знаю, но могу выяснить.
Ее губы задрожали.
— Там было много крови. Наверное, пол…
— Я обо всем позабочусь. — Он разберется. Ей не придется смотреть на все это снова. — Не хочу, чтобы ты беспокоилась. Я наведу там порядок.
— Спасибо, — прошептала она.
— Не стоит благодарить. Я должен был…
— Должен был что?
Быть там. Он должен был быть там, чтобы защитить ее. Должен был рассказать ей о Вильяме и довериться собственным чувствам, а не вести себя как черствый осел, который боится впустить кого-то в свою жизнь.
Должен был признаться себе, что любит ее.
Все могло бы закончиться плачевно, и он сейчас находился бы в морге на опознании или на похоронах, как в случае с Эммой, а не в больничной палате. Вряд ли мироздание даст ему еще один шанс, чтобы все исправить.
Он должен действовать немедленно.
Забавно, как легко в такие моменты понимаешь, что действительно важно, а что — всего лишь белый шум.
Ник нарушила молчание.
— Я собираюсь позвонить Рози, чтобы поехать к ней. Не могу вернуться в квартиру, пока там не убрано.
— Ты вернешься домой со мной, — сказал Гейб, нахмурившись. — И останешься у меня столько, сколько будет нужно.
— Не думаю, что это хорошая идея.
— Почему, черт побери, нет?
Никки пристально посмотрела на него, а потом отвернулась. Он должен был сказать ей все, о чем думал и что чувствовал, но сейчас неподходящий момент.
Гейб взял Ник за руку. Костяшки пальцев были красными и распухшими. Под ногтями виднелась засохшая кровь. Все это злило его, но нельзя было отрицать, что эта девочка — боец.
Его девочка.
— Готова рассказать мне, что случилось? — спросил он через минуту.
— Сначала я даже не поняла, что это он, — тихо ответила Никки. — На нем была лыжная маска, он двинулся на меня. Я заперлась в спальне, и там… — Дрожь пробежала по ее телу.
Каждый его мускул напрягся, мужчина взял ее ладонь обеими руками. Трой не упоминал ни о каком сексуальном насилии, но внутри него нарастала новая волна ярости и ужаса.
— Что он сделал, дорогая?
— Думаю, он пытался изнасиловать меня. — Ее глаза были закрыты, и слава богу, потому что он был уверен, что не сможет скрыть убийственную ярость, что переполняла его. — Я боролась, и, полагаю, Паркер решил сдаться и попытался быстрее все закончить.
Мужчина нежно сжал ее руку.
— Он тебе что-нибудь сказал?
— Да. — Она судорожно вздохнула. — Он ляпнул кое-что, и я даже не знаю, как сказать это тебе.
— Ты можешь поделиться всем. — Он поцеловал ее ладонь.
Провисла долгая пауза.
— Он практически признался, что пришел ради Сабрины. Она одержима тобой. Не знаю, почему он делал для нее это, но, Гейб, он сказал…
Внутри у него все сжалось.
— Что он сказал, Ник?
Девушка прерывисто вздохнула.
— Он сказал, что хотел действовать так же, как раньше, но Сабрина сказала, что две аварии будут выглядеть подозрительно. — Гейб замер. — Я думаю, он говорил об Эмме. Звучит безумно. Не знаю, как Эмма попала в аварию, но уверена, в этом нужно разобраться.
Он не чувствовал руки, которую держал. Не видел Ник и не слышал размеренные сигналы монитора. Когда мужчина наконец вдохнул, то почувствовал себя словно за пределами больничной палаты.
Сабрина и Паркер имели какое-то отношение к аварии Эммы?
Это казалось возможным. Насколько он знал, та потеряла управление всего в нескольких милях от дома родителей. Она собиралась забрать Вильяма. Машина врезалась в дерево. Мог ли кто-нибудь, например, Паркер, подрезать ее на дороге?
Выглядело более чем вероятно.
«Я снова сделала твою грязную работу».
Сабрина практически сама призналась в этом.
Он почувствовал себя так, будто мир только что перевернулся. Всегда жившая в нем ярость вновь проснулась и сжигала его изнутри.
— Гейб, — прошептала Ник.
Он не обратил на нее внимания. Смерть Эммы не была несчастным случаем. Это убийство, потому что Сабрина одержима им. Он не мог осмыслить это, не мог уложить в голове.
— Мне жаль, — прошептала Ник. — Мне так жаль.
Все его тело вздрогнуло в ответ на ее тихую фразу, и он попытался сосредоточиться на ее избитом лице. Ник лежала перед ним на больничной койке. Не Эмма. Они отняли Эмму у ее сына, но им не удалось отнять у него Ник.
