Вавула проверил лук, стрелы, надел онучи, в них легче, штаны и рубаху, чтобы не мешали быстро двигаться.
После обеденной трапезы Умной вышел к северным воротам городища. Там уже были Степан Коваль, Гриня Белоус, Гаврила Мовик и Ерема Богдарь. Все одеты так же, как Вавула, у всех луки и стрелы. Охотиться предстояло из засады, место которой давно выбрано. Чаще всего стадо диких свиней выходило из леса перед заходом солнца. До того охотникам следовало занять свои места, договорившись, кто как действует.
До леса доехали верхом. На опушке спешились, привязали коней, чтобы не разбежались, пошли на елань, что была саженях в ста от кромки леса. Здесь росли три старых дуба.
Вавула послюнявил палец, поднял его вверх:
– Ветерок на нас, значит, засаду делаем на этой стороне.
Прошлогодние желуди были раскиданы вокруг дубов. Но на них ступать нельзя – зверь почует. Вавула указал Ковалю на березу позади среднего дуба:
– Садись на это дерево, выбери удобное место, оттуда и будешь стрелять, а я на соседнюю березу залезу.
Он обернулся к Белоусу:
– Ты, Гриня, полезай в кусты, но так, чтобы мигом мог забраться на ближнее дерево. Будешь на подхвате. Стрелять по моей команде. Бьем одного из секачей. Самок и поросят не трогаем.
Белоус спросил:
– А если выйдет стадо с одним кабаном?
– Тогда этого одного и бьем.
– Стадо потом не погибнет?
– Нет, место убитого самца займет другой. Таких одиночек, что не обзавелись стадом, по лесу немало бродит. Они же за самок настоящую свару устраивают. Кто победит, того и самка, проигравший уходит в поисках другой доли.
– Понятно.
– А нам что делать? – спросил Мовик.
Он и Богдарь впервые участвовали в охоте на кабана.
Вавула объяснил:
– Отходите назад, саженей на тридцать и ждите моего знака.
– А чего ждать-то? – удивился Богдарь.
– А то, если раним кабана, а не прибьем, секач кинется на охотника, если заметит его.
– Что на дереве?
– И на дереве. Тогда он будет бить мордой в дерево. Может и свалить. Но мы отгоним. Так вот: если подраним кабана, то пойдем по следам его крови. Серьезно раненый кабан далеко не уйдет, ну, может, саженей на сто. Найдем и добьем. В поиске будем все. Потому как даже перед смертью секач может извернуться и убить охотника. Чтобы отвлечь его, треба будет зайти на него со всех сторон. А добью я или Коваль, уразумели, охотники?
Мовик пожал плечами:
– И что так мудрено? Встали бы все в кустах и разом пустили бы стрелы в кабана. С пяти стрел он на месте подох бы.
– А если не подохнет? Ломанется прямо в кусты. А там, к примеру, ты, вот и растерзает тебя кабан. Так что делай, как сказал. Не будет знака, значит, мы с Ковалем прибили кабана. Поможете тащить тушу. Уразумели?
– Да, – ответил Мовик.
Коваль сказал:
– И все время, други, следите, куда дует ветер. Переменится, подует на запад, туда и отходите, подует на восток, значит, на восток, ну а если вместо севера пойдет с юга, охоте конец. Стадо свиней не выйдет на поляну – нас почует.
– Ясно.
– Расходимся, – велел Вавула.
Охотники заняли свои места.
Вскорости из леса послышался шорох.
Вавула взглянул на Коваля, сидевшего на соседнем дереве. Тот пожал плечами – рано выходить стаду, да и почуяли бы дикие свиньи охотников. Что за шорох, проверить уже было нельзя. Вавула кивнул Ковалю – смотри за той стороной.
Шорох слева стих, но послышался шум с севера. А вот это было стадо. Поход кабанов к месту кормежки слышен издалека.
Прошло немного времени, и доносившийся до сих пор с северной стороны шум стих. Это означало, что стадо подошло к елани и стало на самом краю в кустах. Зверь принюхивался, нет ли опасности. Стояло стадо довольно долго. Видно, что-то все же его беспокоило. Но вот из кустов вышли самки, их было две, и четверо полосатых поросят. Они направились к старому дубу. Секач объявился последним. Шел осторожно. Самки и поросята принялись поедать прошлогодние желуди, а секач стоял рядом и водил мордой из стороны в сторону – нюхал. Наконец и он опустил голову, принялся пожирать желуди.
Начинало темнеть. Вавула подал знак Ковалю.
Оба вложили стрелы, натянули тетивы. Стрелы попали секачу в спину, под лопатку, куда и целились охотники. Несмотря на быстро сгустившиеся сумерки и смертельное ранение, секач поднял рыло. То ли он действительно почуял стрелка, то ли это получилось случайно – он вдруг дернулся и оказался у березы, на которой сидел Вавула.
От удара дерево сотряслось, но стрелок удержался, не сорвался вниз. Секач, оставив березу, развернул к кустам, где был Белоус. Тот прыгнул, ухватившись за нижнюю ветку, но она обломилась. Вавула стал поворачиваться, чтобы достать кабана, пока тот не растерзал Белоуса, но его опередили. В бочину зверя вонзились сразу две стрелы. Секач, похрамывая, бросился к северной стороне. Но бежал он с каждым шагом все медленнее, мотая головой и громко ревя. Еще одна стрела попала ему в переднюю ногу.
Стадо меж тем разбежалось.
Вавула крикнул Ковалю:
– Кто пускает стрелы?
– А я знаю? Но стреляют с западной стороны.
– Там наших нет.
– Значит, не наши.
– Этого еще не хватало.
Он крикнул:
– Други, все к дубу!
Кабан не добежал до кустов, упал, засучил ногами.
Вавула с Сидором спустились на землю, из кустов вышел бледный Белоус, из леса прибежали Мовик и Богдарь. Кинулись к кабану, озираясь на западную сторону. Оттуда вдруг вышли четверо мужиков, заросших, как сам кабан. Луки уже за спиной, в руках ножи и топоры.
Вавула наказал Белоусу:
– Гриня, к вепрю, если что – добей и смотри за добычей, а мы покуда с гостями потолкуем.
Чужаки остановились.
Вперед выступил один, старший годами. Поигрывая топором, пошел к Вавуле, тот сделал несколько шагов вперед, держа на изготовку лук.
Чужак кивнул на вепря, возле которого с окровавленным ножом стоял Белоус:
– Это наша добыча.
– Кто ты такой, чтобы на наших землях охотиться? – спросил Вавула.
– Тута земли ничьи, тута лес, он общий для всех.
– Ошибаешься. Назовись.
– Наперво ты.
– Я Вавула Умной, сын вождя племени варузы.
Мужик переспросил:
– Это то, что живет в крепости на мысу Оки?
– Да, а вот ты кто такой и откуда взялся?
