Ашраф сказал, что у Центра есть палатки за городом.
— Здесь подрежут, тут убавят, несколько стежков — и делу конец.
— Похоже на работу портных.
— Но мы, портные, гордимся своим трудом. Мы с бо́льшим уважением относимся к тканям, чем эти чудовища — к людям. То, что они делают, — национальный позор.
Недалеко от палатки мужчина продавал средства от импотенции и бесплодия.
— А около этого мошенника толчется народу больше, чем у Центра, — сказал Ишвар.
Зачесанные назад черные лоснящиеся волосы окружали ореолом лицо мужчины, на плечи была наброшена звериная шкура, оставляя грудь голой. Крепкий ремень перетягивал правое плечо, отчего вены вздулись по всей руке, создавая иллюзию силы. Он хвастливо выставлял напоказ огромные, тугие мускулы — как бы иллюстрацию к половой мощи.
На циновке перед ним стояло несколько кувшинов, наполненных травами и измельченной корой. И чтобы люди не приняли его за обычного аптекаря, торгующего на открытом воздухе, мужчина разложил вокруг себя мертвых ящериц и змей, наполнив экспозицию природной витальностью, наэлектризованностью рептилий. В углу стоял человеческий череп, а в центре циновки находилась голова медведя с огромными, мерцающими глазами и широко раскрытой пастью. Этот трофей изрядно поистерся в разных передрягах, потерял два зуба и теперь на их месте стояли маленькие деревянные конусы, выкрашенные в белый цвет. Эти смешные зубки не сочетались со свирепым выражением медвежьих глаз, от чего создавалось впечатление клоунады.
Продавец указывал палочкой на карточки с перечислением симптомов и лекарственных снадобий и на диаграммы, похожие на чертежи электрических цепей. Посредине рассказа он ухватил край своего дхоти и стал поднимать — сначала открыв икры, потом колени и наконец мускулистые бедра. Его бронзовая кожа сверкала на солнце. В отличие от волосатой груди, ноги мужчины были совершенно лишены волосяного покрова. Затем, чтобы наглядно подкрепить сказанное, он несколько раз шлепнул себя по упругим бедрам. Звук был четкий и сильный, словно хлопок ладоней.
Его метод заключался в чередовании вопросов и ответов: «У тебя есть трудности в зачатии ребенка? Твой член не хочет вставать? Или спит и не желает просыпаться?» — На этих словах палочка продавца безутешно сникала. — «Не бойся, лечение есть! Он станет подниматься, как солдат по приказу! Раз, два, три — оп!» — И палочка взмывала вверх.
В толпе кто-то хихикал, кто-то хохотал во весь голос, были и такие, что презрительно морщились.
— А может, он встает, но недостаточно? Гнется? Налево — как марксистско-ленинская партия? Или направо — как фашисты Сангха? Или болтается посредине, как партия Конгресса. Не бойтесь — все поправимо! Он никак не твердеет, сколько его не три и не массируй? Нанеси мою мазь, и он станет жестким, как сердце у власти! С этой волшебной мазью, сделанной из органов животных, исчезнут все твои трудности! Она превратит всех мужчин в машинистов! Пунктуальных, как поезда при чрезвычайном положении! Вперед-назад, ты будешь работать как поршень каждую ночь! Рельсы запросят пощады! Наноси эту мазь раз в день, и твоя жена будет гордиться тобой! А если будешь наносить дважды, она поделится тобой со всем кварталом!
Последняя фраза вызвала громовой хохот у всех молодых мужчин. Женщины прятали улыбки, прикрываясь ладошками, у некоторых смех все же вырывался, если им не удавалось совладать с собой. Угрюмые блюстители нравственности с видимым отвращением уходили.
Продавец взял в руки оскалившийся череп и поднял его над головой.
— Если б я натер моей мазью голову этого парня, он тоже стал бы резвиться. Но я не осмелюсь делать это при дамах — боюсь за их добродетель. — Толпа радостно зааплодировала.
Мужчина еще долго развивал эту тему, а потом перешел к женским проблемам. Теперь он выступал адептом плодовитости.
— Ты печальна, потому что у соседки больше детей, чем у тебя? Тебе нужны лишние руки, которые помогали бы в бесконечных полевых работах, носили воду, заготавливали дрова? Тебя тревожит старость — кто позаботится о тебе, беспомощной, ведь у тебя нет сына? Не бойся! От этого напитка у тебя родятся сильные дети! Одна ложка в день, и ты подаришь мужу шестерых сыновей! Две ложки, и твое чрево родит армию!
Хотя около продавца толпилось много народа, но собственно покупателей было мало. Большинство откровенно развлекались. Кроме того, купить на людях снадобье означало признать свою мужскую несостоятельность. Покупки совершались после окончания представления, когда отходили любители развлечений.
— Собираешься что-то здесь купить? — Ишвар насмешливо ткнул пальцем в бок Ома, который с мрачным видом внимал продавцу.
— Мне такая ерунда не требуется.
— Конечно, не требуется, — согласился Ашраф, обнимая Ома за плечи. — Иншалла, сынки и дочки появятся в срок.
Они ходили по базару, пока не нашли прилавки чамаров.
— Будем стоять и молчать, — сказал Ом. — Посмотрим, скоро ли они нас узнают.
Мужчины притворились, что рассматривают сандалии, бурдюки, кошельки, пояса, ремни для правки бритв, упряжь. Крепкий запах выделанной кожи витал в воздухе, вызывая забытые воспоминания. Потом кто-то из деревенских признал их.
Изданный вопль восторга подхватили остальные. Портных приветствовали с воодушевлением. Их обступили, и пошли разговоры. Каждому хотелось что-то рассказать, о чем-то расспросить.
Ишвар и Ом узнали от крестьян, что Гамбхир, закадычный друг Дукхи, которому в свое время залили в уши расплавленный свинец, недавно умер. Несмотря на то что уши его не переставали болеть, умер он от заражения крови, порезав ногу ржавой косой. Амба, Пьяри, Падма и Савитри, уже старухи, были живы. Они больше всех помнили семью портных и часто рассказывали, как ездили на автобусе с Рупой, Дукхи и многими другими на смотрины невесты Нараяна.
Отдав дань усопшим и поговорив о стариках, заговорили о текущих делах. Новости о предстоящих смотринах невест для Ома быстро распространились среди чамаров. Двое мужчин усадили Ома на плечи, чествуя как героя, словно свадьба уже состоялась. Не было человека, который не поздравил бы юношу. Ом был очень смущен и в первый раз не нашелся, что ответить, зато его дядя так и светился от счастья и всех благодарил.
Для тех, кто знал отца Ома, это событие было особенно значительным. Они радовались, что линия Нараяна, замечательного тем, что он выбился из чамаров в портные и пошел против представителей высших каст, не прервется.
— Мы возносили молитвы, чтобы его сын когда-нибудь вернулся на родину, — говорили они, — и наши молитвы услышаны. Ом должен продолжить дело отца. И внуки тоже.
Ишвар понимал, что необдуманные пожелания односельчан могут принести только вред. У него еще не прошел страх, вызванный вчерашним глупым поведением Ома при встрече с тхакуром Дхарамси. Он резко охладил пыл доброжелателей.
— В ближайшее время мы не вернемся. У нас хорошая работа в городе. Омпракаша там ждет замечательное будущее.
