Ишвар потерял дар речи и смотрел на Ашрафа, который пытался объясниться с помощником инспектора. Но тот грубо его оборвал:
— А вас это вообще не касается. Мы же не вмешиваемся, когда вы, мусульмане, обсуждаете с муллой ваши проблемы, разве не так?
Следующие два дня ателье Ашрафа было закрыто, а сам он терзался своей полной беспомощностью. Ни он, ни Мумтаз не решались утешать Омпракаша или Ишвара — разве найдешь слова для такой утраты и такого беззакония? Они могли только плакать вместе с ними.
На третий день Ишвар попросил Ашрафа открыть мастерскую, и они снова принялись шить.
— Я соберу небольшое войско из чамаров, раздам им оружие и поведу на дома землевладельцев, — сказал Омпракаш под шум работающей швейной машины. — Нетрудно найти нужное количество людей. Мы поступим как наксалиты. — Склонившись над шитьем, он рассказал Ишвару и Ашрафу о стратегии крестьянских восстаний на северо-востоке. — А под конец отрубим им головы и насадим на острые колья на рынке. И они никогда больше не осмелятся притеснять наше сообщество.
Ишвар не мешал ему вынашивать планы мести. Его первый импульс был таким же — как же он мог теперь осуждать племянника? Руки были заняты работой, но измученное сознание пребывало в смятении.
— Скажи мне, Ом, откуда ты все это знаешь?
— Читал в газетах. Но разве это не понятно? В каждой семье из низших каст есть кто-то, пострадавший от заминдаров. Не сомневайся — они жаждут мести. Мы перережем тхакуров и их прислужников. И этих проклятых полицейских.
— А что потом? — спросил Ишвар мягко, понимая, что племяннику пора отвлечься от смерти и направить свои мысли к жизни. — Тебя отведут в суд, а потом повесят.
— Ну и пусть. Если б я жил с родителями, а не отсиживался бы в этой мастерской, меня бы тоже уже не было.
— Ом, мальчик мой, — сказал Ашраф. — Нам не следует руководствоваться местью. Убийцы будут наказаны — если не в нашем мире, то в другом. Может, они уже наказаны, кто знает?
— Да, дядя, кто знает? — саркастически отозвался Омпракаш и пошел спать.
Через шесть месяцев после той ужасной ночи Ишвар, по настоянию Ашрафа, съехал со съемной квартиры. Теперь в доме после того, как дочери вышли замуж и уехали, по словам Ашрафа, стало много места. Из помещения на втором этаже он сделал две комнаты: одну — для себя и Мумтаз, а вторую — для Ишвара и его племянника.
Было слышно, как Омпракаш ходит наверху, готовясь ко сну. Мумтаз молилась в глубине дома.
— Разговоры о мести ничего не значат, пока это всего лишь разговоры, — сказал Ишвар. — А что, если он вернется в деревню и что-нибудь натворит?
Они еще долго сидели, мучительно размышляя о будущем юноши, пока не решили, что пора подниматься наверх и ложиться спать. Ашраф зашел вслед за Ишваром за перегородку, где спал Омпракаш, и они немного постояли, глядя на спящего юношу.
— Несчастный ребенок, — прошептал Ашраф. — Сколько ему досталось! Что для него можно сделать?
Ответ пришел в свое время, когда положение ателье «Музаффар» пошатнулось.
Через год после трагических событий в городе открылся магазин готовой одежды. И вскоре у Ашрафа стала стремительно сокращаться клиентура.
По мнению Ишвара, такое положение не могло долго длиться.
— Конечно, большой новый магазин, где на прилавках множество рубашек — только выбирай, манит людей. Они чувствуют себя важными персонами, перебирают разные фасоны. Но перебежчики вернутся, когда пройдет эффект новизны, и они увидят, что одежда сидит не лучшим образом.
Ашраф был настроен не так оптимистично.
— Против нас работают низкие цены. Одежда шьется крупными партиями на больших фабриках. Разве сможем мы конкурировать?
Вскоре двое портных и ученик радовались, если работа была хоть раз в неделю.
— Удивительно, — сказал Ашраф. — То, чего я никогда не видел, губит дело, которым я занимаюсь уже сорок лет.
— Разве вы не были в магазине готового платья?
— Я говорю о фабриках в большом городе. Какие они? Кто ими владеет? Какие расходы несут хозяева? Мне ничего не известно, кроме того, что они разоряют нас. Может, мне придется идти работать на них в моем возрасте?
— Никогда, — сказал Ишвар. — А вот мне, наверно, стоит пойти.
— Никто никуда не пойдет! — стукнул по столу кулаком Ашраф. — Что заработаем, разделим на всех. Я просто пошутил. Неужели я отправлю куда-то своих детей?
— Не волнуйся, дядя. Я знаю, ты не это имел в виду.
Однако вскоре стало и впрямь не до шуток: клиенты продолжали уплывать в магазин готового платья.
— Если дело и дальше так пойдет, мы все трое будем с утра до вечера мух бить, — сказал Ашраф. — Для меня это не так важно. Я прожил долгую жизнь, вкусил ее плодов — и сладких, и горьких. Но то, что сейчас происходит, плохо для Ома. — Он понизил голос. — Может, ему лучше попытать счастья в другом месте.
— Куда бы он ни поехал, я должен быть рядом, — уверенно произнес Ишвар. — Ом слишком молод, у него много в голове завиральных идей.
— В том нет его вины — это проделки дьявола. Но тебе, разумеется, надо быть с ним рядом — ты теперь ему как отец. Вы можете попытать счастья — уехать ненадолго. Не навсегда — на год или на два. Усердно трудитесь, заработайте денег и возвращайтесь.
— Это верно. Говорят, в большом городе можно быстро заработать — там много работы и всяких возможностей.
— Точно. А вернувшись с деньгами, откроете свое дело. Табачную лавочку, или фруктовую палатку, или магазин игрушек — кто знает? — Рассмеявшись, мужчины все же пришли к выводу, что пара лет работы на стороне Омпракашу не помешает.
— Трудность только в том, — сказал Ишвар, — что я никого не знаю в большом городе. С чего нам начать?
— Все образуется. У меня в городе есть хороший друг, он поможет вам найти работу. Его зовут Наваз. Он тоже портной, у него там свой магазин.
Мужчины засиделись за полночь, строили планы, представляли новую жизнь в городе у моря — с высокими домами, широкими, удобными дорогами, красивыми садами и миллионами людей, которые много работают и зарабатывают хорошие деньги.
— Только подумать, я так разволновался, словно решил ехать с вами, — сказал Ашраф. — И поехал бы — будь помоложе. Без вас здесь будет одиноко. Я мечтал, что ты и Ом останетесь в этом доме до конца моих дней.
— Так и будет, — успокоил его Ишвар. — Мы скоро вернемся. Разве мы уже не решили?
Ашраф написал другу письмо с просьбой приютить на время Ишвара и Омпракаша, помочь им устроиться в городе. Ишвар снял свои сбережения и купил билеты на поезд.
Вечером накануне отъезда Ашраф подарил им ценные выкройки и любимые фестонные ножницы. Ишвар запротестовал — подарки слишком дорогие.
