— Значит, надо копнуть эти анкеты глубже — вы что, не знаете, как иногда работают наши кадровики? Что еще?
— Джура любит футбол, но пока эта зацепка нам мало что дает. Разве только то, что он может посещать футбольные матчи с участием «Спартака» и «Пахтакора». И мы, установив наблюдение за фигурантами нашего списка, можем этот факт зафиксировать.
— А когда у нас ближайшие матчи этих команд в Москве?
— «Спартак» вчера играл с земляками из «Торпедо», но мы с этим матчем уже опоздали. А вот в среду, двадцать девятого, он встречается в Лужниках опять же с земляками — с ЦСКА. Вы же знаете, Юрий Владимирович, что эти игры всегда вызывают ажиотаж, поскольку в них встречаются принципиальные соперники. Поэтому уверен, что Джура туда обязательно должен пойти. А что касается «Пахтакора», то он приезжает в Москву на следующей неделе — первого июля у него игра с «Торпедо», а шестого с ЦСКА.
— До шестого июля прорва времени, — покачал головой Андропов. — За это время этот Джура много вреда может нам принести.
— Понимаю, поэтому постараемся взять его до июльских матчей.
— Вашими бы устами да мед пить, — усмехнулся Андропов, после чего задал очередной вопрос. — Как чувствует себя Ибраев?
— У него случился криз, поэтому врачи пока не советуют его отпускать — он под их наблюдением в стационаре.
— Но его жена не делала никаких попыток с кем-то связаться?
— Дело в том, что она уже третий день лежит на сохранении в роддоме у метро «Электрозаводская».
— Но если Ибраев не сможет ее навещать, она заподозрит неладное?
— Мы что-нибудь придумаем, Юрий Владимирович, — заверил генсека контрразведчик. — Пока она круглосуточно находится под нашим наблюдением — одна из медсестер наш человек, а также мы собираемся пристроить к ней в палату еще одну нашу сотрудницу. Кроме этого, внизу, на входе, тоже дежурят наши люди. Ведь если Джура узнает, где находится жена Ибраева, то он вполне может там объявиться.
— Логично, — кивнул головой Андропов, после чего задал новый вопрос. — А что это за концерт, о котором говорил Ибраев?
— В Москве начались гастроли французской группы «Спэйс», — сообщил Григоренко.
— Это те, которые хотели выступить на Красной площади? — вспомнил Андропов.
Несколько месяцев назад к нему по этому поводу обращались из Министерства культуры. Запрос заключался в том, что лидер группы «Спэйс» Дидье Маруани просит разрешить ему сделать один концерт на Красной площади во время гастрольного тура в Москве. Тем самым это помогло бы сближению французского и советского народов, а также показало бы всему миру миролюбивую политику Советского Союза, поскольку такой концерт можно было бы провести под лозунгом «Мир во всем мире!». Однако Андропов такого разрешения не дал — Красная площадь была святым местом и не могла перестать им быть даже на короткое время и даже для такого важного дела, как сближение народов во имя мира.
— Если Гульнара Ибраева сейчас лежит в роддоме, то, значит, она не сможет попасть на концерт французов? — высказал разумное предположение Андропов.
— Вы полагаете, что Джура все-таки может там объявиться?
— Я исхожу из того, что он сумел достать билеты на это грандиозное мероприятие для посторонних людей, а сам, получается, на него не пойдет? Где логика? — продолжал развивать свою мысль Андропов. — Поэтому, как и в случае с футбольным матчем, надо проследить за тем, кто из тех людей, которые фигурируют в нашем списке, как подозрительные, посетит данное мероприятие. Это, конечно, улика не из убойных, но все-таки улика. Согласитесь, если кто-то из наших фигурантов дважды за короткое время побывает сразу на двух мероприятиях, это кое о чем, но говорит. Тем более в контексте нашего разговора о том, что ждать до июля нам не резон.
— Я согласен с вами, Юрий Владимирович, — кивнул головой Григоренко.
— Что с этим самоубийцей из Риги — Киршманом? — после короткой паузы возобновил разговор Андропов.
— Там есть некоторые зацепки по Джуре — например, сообщение, что у него имеются «Жигули». Но машина такой марки в большом ходу у многих фигурантов из нашего списка. Кроме этого, мы тщательно изучаем биографию его брата Моисея, с которым был знаком Джура. Но пока говорить о чем-то серьезном нет оснований — процесс только запущен.
Выслушав этот ответ, Андропов снял очки и стал тереть переносицу пальцами. После чего снова взгромоздил очки на нос и произнес:
— И все же плохо мы с вами работаем, Григорий Федорович — медленно. Прошло больше недели с момента встречи Джуры с Рашидовым, а мы даже близко к нему не подошли — ни одного конкретного подозреваемого. Я понимаю, что вы делаете все возможное, но я уверен, что даже вас лично эти результаты мало удовлетворяют. Что уж говорить обо мне. Короче, сделайте, пожалуйста, соответствующие выводы.
Григоренко расценил это заявление как плохой знак. Он знал, что тучи над его головой сгустились и что его вот-вот могут отправить в отставку. Это, конечно, не прибавляло ему энтузиазма в поисках «крота», хотя мысль о том, что в случае его поимки отставка может и не случиться, тоже приходила ему в голову. Но как его поймать? Этот Джура, судя по всему, был профессионалом, поэтому выйти на него было не так-то просто. Андропов это тоже понимал, но он исходил из других интересов, которые с интересами Григоренко почти никак не пересекались.
25 июня 1983 года, суббота.
Ташкент, отделение милиции
Капитан Семен Кухарчук достал из кармана пятьдесят рублей и передал их Аркадию Габрилянову. Тот положил купюру на стол перед собой и, выпустив сигаретный дым изо рта, спросил:
— Значит, ты, капитан, деньги любишь?
— Кто же их не любит? — усмехнулся милиционер.
— Любить можно по-разному — с умом или без оного. Ты, судя по всему, подпадаешь под последнее определение, если решился прикарманить чужие деньги внаглую.
— Кто же знал, что этот парень ваш сын? — продолжал удивляться капитан. — Если бы не это, все было бы тип-топ.
— Я же говорю, что у тебя с мозгами не совсем в порядке. Рано или поздно это должно было произойти — так всегда происходит с теми, кто теряет чувство меры и перестает оглядываться. Теперь же тебе тюрьма светит. Откуда ты вообще такой взялся? В Ташкенте давно обитаешь?
— С шестьдесят шестого — сразу после землетрясения.
— Значит, в тот момент, когда вся страна в едином порыве приехала сюда, чтобы протянуть руку помощи узбекскому народу, ты приехал, чтобы деньги сшибать таким вот образом? Ну, ничего, теперь тебя самого так трясанет, что мало не покажется.
— И ничего нельзя сделать?
— Почему нельзя — можно, — делая очередную затяжку, ответил Габрилянов. — Ведь из любой ситуации есть выход. Вот и у тебя он тоже есть.
— И сколько это будет мне стоить?
