— Кто там? — отрывая голову от подушки, спросил юноша.
— Баграт Габрилянов здесь проживает? — раздался за дверью мужской голос. — Открой, это из милиции.
Услышав последнюю фразу, юноша вскочил с постели и бросился к двери. Открыв ее, он увидел на пороге милиционера с погонами старшего лейтенанта.
— Ну и горазд же ты спать, парень — я уже все кулаки себе отбил, — произнес страж порядка, переступая порог комнаты.
В руках он держал папку, которую положил на стол, а сам уселся на стул. Потом достал из кармана брюк платок и вытер им шею — полуденная жара уже давала о себе знать.
— А вы кто? — натягивая на ноги штаны, спросил юноша.
— Дед Пихто, — улыбнулся милиционер. — Это ведь ты девушку ищешь, которая целую тысячу рублей посеяла и не объявляется?
— Правда, ищу, — кивнул головой Баграт. — Значит, вы тот самый милиционер, который будет теперь этим делом заниматься?
— Он самый — старший лейтенант Пулат Рахимов, — представился гость. — Ну, давай, рассказывай все по порядку об этой девушке.
И Баграт в очередной раз рассказал историю, которую он некоторое время назад поведал другому милиционеру — Семену Кухарчуку. Выслушав парня, Рахимов, продолжая вытирать шею и грудь носовым платком, заметил:
— А про воришку ты ведь соврал — нет у нас клиентов с таким описанием. Ну, да, аллах с ним — он нам особо и не нужен. А остальное хоть честно рассказал?
Вместо ответа, смущенный Баграт кивнул головой. После чего спросил:
— А вы правда ее найдете или…
Но милиционер не дал ему возможности договорить, прервав на полуслове:
— Ты, парень, зря думаешь, что у нас в милиции одни кухарчуки работают. Их, кстати, у нас меньшинство. Тебе просто не повезло вот и все. Ты вот уже какой день в Ташкенте, а много ты плохих людей здесь видел? А если и видел, то, наверняка, хороших было больше. Так что ты не сомневайся — найдем мы твою беглянку.
— И как же вы это сделаете? — поинтересовался Баграт.
— Сначала дадим запросы во все отделения милиции — не было ли подано там заявления по факту пропажи женского портмоне с деньгами. Если не поможет, тогда я объявление в газете размещу. Есть у нас одно издание, которое почти все читают — «Вечерний Ташкент» называется. Рано или поздно, либо сама девушка, либо кто-то из ее окружения это объявление прочитают.
— Я предлагал это сделать Кухарчуку, — отреагировал на эти слова Баграт. — Его, кстати, уволили?
— Да нет — ходит себе и в ус не дует, — сообщил милиционер.
— Как же так — его должны были в шею выгнать? — не скрывая своего удивления, воскликнул юноша.
— Видно, крепкая у него оказалась шея, — усмехнулся Рахимов, но тут же обратился к юноше с просьбой: — Про этого типа больше не вспоминай, будто и не было его — договорились?
Баграту не оставалось ничего иного, как дать стражу порядка такое обещание. Тем более, что этот милиционер, как успел заметить юноша, был полной противоположностью Семену Кухарчуку.
26 июня 1983 года, воскресенье.
Афганистан, провинция Саманган
С крепко завязанными за спиной руками Иван Сараев стоял перед группой моджахедов, которые восседали вдоль стены в гостевой зале глинобитного дома в кишлаке, куда солдата и девочку-афганку привели вчера. При этом Сараева сразу поместили в зиндан — глубокую яму, сверху закрывающуюся деревянной решеткой, до которой нельзя было дотянуться рукой, а девочку куда-то увели. И вот сегодня пленника, наконец, вывели из его заточения, чтобы он предстал перед глазами своих мучителей.
— Кто ты такой и зачем тебе девочка? — задал первый вопрос бородатый афганец, которого Сараев сразу определил, как курбаши — главаря.
Его вопрос на сносном русском языке перевел афганец, который сидел справа от курбаши.
— Я советский солдат из гарнизона в Мазари-Шарифе, а девочку мы нашли в кишлаке Гарсалай, который вырезали неизвестные нам люди, — начал не спеша отвечать на заданный вопрос Сараев. — Их возглавляет бывший советский солдат, которого теперь зовут Азизом. Ему нужна голова девочки.
— Вас было двое? — последовал новый вопрос.
— Нет, нас было семеро, но пятеро погибли, когда прикрывали наш отход.
— Погибли ради девочки? — в голосе курбаши и переводчика пленный услышал искреннее удивление.
— Мы с детьми не воюем, — ответил Сараев.
— Не воюешь ты, но твои русские собратья убивают всех подряд. Зачем вы пришли в кишлак?
— Это был обычный рейд, — соврал Сараев, понимая, что скажи он правду, это перечеркнет не только его предыдущие ответы, но и саму его жизнь.
— Ты врешь, солдат — вы пришли в кишлак, чтобы грабить, — голос переводчика задрожал от гнева. — Но наш курбаши Хаятулло справедливый человек — он никого не убивает понапрасну. Он предлагает тебе стать одним из нас — смени веру и ты останешься в живых.
— Я верой не торгую, — практически не раздумывая, ответил Сараев.
— Ты смелый воин, курбаши уважает таких, поэтому ты умрешь не сегодня — у тебя будет время подумать, — сообщил переводчик. — Но учти, что наше терпение не безгранично.
В этот момент в помещение вошел еще один афганец с автоматом в руках, который, сняв у входа обувь, прошел к главарю и что-то шепнул ему на ухо. Курбаши кивнул головой, после чего вошедший удалился, чтобы спустя минуту появиться снова, но уже не один — впереди него шел… Азиз. Увидев Сараева со связанными руками, он усмехнулся и, сняв обувь, вошел в помещение.
— Приветствую тебя, Хаятулло! — обратился Азиз к курбаши на хорошем дари и склонил голову.
Курбаши жестом предложил гостю сесть напротив себя, а один из его нукеров налил из чайника в пиалу чай и передал Азизу.
— Кто ты и что привело тебя в наши края? — спросил гостя курбаши.
— Меня зовут Азиз, я командир отряда, который сражается с шурави, — начал свой рассказ гость. — Солдат, который стоит у меня за спиной, три дня назад пришел со своим отрядом в кишлак Гарсалай, чтобы разграбить его. Мы помешали ему, но он с друзьями бежал, прихватив с собой девочку-афганку. Мы хотим вернуть ее родственникам, которые беспокоятся о ее судьбе.
— А солдат говорит, что вы убили всех жителей кишлака и то же самое хотите проделать и с девочкой, — ответил на слова гостя курбаши. — Кому из вас верить?
— Я мусульманин, а он неверный, — напомнил Азиз о факте, который мог помочь ему перевесить чашу весов в свою сторону.
— Не спорю, ты совершил поступок, угодный Аллаху, — кивнул головой курбаши. — Но я никому не подчиняюсь — ни твоим хозяевам, ни шурави.
— Мы можем заплатить вам два миллиона афгани, если вы отдадите нам девочку и этого шурави, — предложил Азиз, рассчитывая на то, что денежный вопрос решит исход дела.
