— Слава Богу! — вырвался из уст звонившего возглас облегчения.
— В чем дело, ота? — удивился Ильхом.
— Ты сегодня приехал на машине? — вместо ответа спросил Рашидов.
— Да, на ней. Но что с вами? — продолжал удивляться сын.
— Не задавай лишних вопросов и слушай меня внимательно, — обратился Рашидов к сыну. — Скоро я пришлю к тебе людей, чтобы они проверили твой автомобиль. Есть подозрение, что с ним могли что-то сделать. Так что в любом случае к нему не приближайся до приезда наших людей. Ты все понял?
— Хорошо, все сделаю, как вы сказали, — ответил Ильхом голосом, который выдавал в нем сильное волнение.
Положив трубку, Рашидов нажал кнопку селекторной связи, соединяющей с его секретарем и попросил:
— Майя Спиридоновна, пригласите ко мне Бойса Хамидовича. Немедленно!
И спустя несколько минут начальник охраны Рашидова сидел перед ним на том же стуле, на котором до этого восседал контрразведчик. И хозяин кабинета пересказал Иргашеву суть состоявшегося между ним и полковником разговора.
— Ильхома я уже предупредил, теперь надо то же самое сделать и с Джурой, — уведомил собеседника Рашидов.
— Может, это все-таки провокация, Шараф-ака? — высказал внезапное предположение Иргашев.
— Я тоже так сначала подумал и даже попытался выставить его из кабинета, — кивнул головой Рашидов. — Но потом решил, что какая-то правда в его словах есть. Ведь военную контрразведку возглавляет Цинёв, который давно находится в противостоянии с Андроповым.
— Но это же знают и люди, которые могли затеять эту провокацию, — продолжал сомневаться Иргашев.
— Не спорю, но они сорвали покушение на Ильхома.
— Мы еще не знаем, было ли оно на самом деле.
— Вот именно поэтому надо послать на Ленинградскую людей и тщательно осмотреть автомобиль моего сына. Если с ним что-то сделали, то это уже не шуточки — это игра по-серьезному.
— И все равно инсценировку нельзя исключать, — продолжал стоять на своем телохранитель.
— А если это все-таки правда, а мы не предупредим Джуру — это же будет на нашей совести, — покачал головой Рашидов. — А во-вторых, можно попросить его проверить информацию об этой подпольной организации — мифическая она или настоящая. Ему в Москве это легче установить. Так что сделай звонок Дервишу — пусть свяжется с Джурой.
В знак согласия Иргашев кивнул головой и встал со своего места, чтобы покинуть кабинет.
Весь этот разговор, от начала до конца, слушали на другой стороне улицы, сидевшие в автомобиле «Рафик» с тонированными стеклами полковник Олег Овсянников и двое людей из мелкумовской команды. Возможным это стало благодаря «жучку», который полковник, сидя перед Рашидовым, сумел ловко приладить к его столу с обратной стороны. И когда разговор в кабинете первого секретаря закончился, Овсянников снял наушники и, обращаясь к своим коллегам, с удовлетворением произнес:
— Кажется, колесо завертелось.
1 июля 1983 года, пятница.
США, Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ
Когда Майкл Харрис вошел в кабинет своего шефа — директора Разведывательного управления, тот стоял у оперативной карты и внимательно на ней что-то разглядывал. Заметив приход своего заместителя, директор вернулся в свое кресло и, пригласив гостя сесть напротив, протянул ему папку, сопроводив этот жест словами:
— К сожалению, я ошибался относительно того, что военные быстро пойдут нам навстречу. Впрочем, они уверяют, что задержка произошла по техническим причинам — им пришлось потратить много времени на розыск снимков того района Москвы, который запрашивал Мефисто.
Харрис взял в руки папку и, открыв ее, стал читать документ, лежавший сверху. В нем сообщалось, что шестнадцатого июня этого года спутник-шпион КН-II (он же «Замочная скважина») пролетал над Москвой в районе 13.40–14.00 часов по московскому времени. Того самого периода, о котором вел речь в своей шифровке агент ЦРУ Мефисто, работавший в Москве. Спутник-шпион сделал множество снимков, в число которых попал и район улицы Неглинная, где располагался ресторан «Узбекистан». Эти снимки лежали в папке под объяснительным документом, и Харрис принялся внимательно их рассматривать.
— Как я понял, Мефисто интересует тот человек, который вышел из здания ресторана? — спросил директор, заметив, что его заместитель перестал читать документ и добрался до фотографий.
— Именно так, — кивнул головой Харрис, рассматривая снимок, на котором был изображен некий мужчина, выходивший из запасного выхода ресторана и направлявшийся в противоположную от ресторации сторону. Однако куда именно он шел, так и не было понятно, поскольку других снимков, объясняющих это, в папке не было. Видимо, в это время спутник-шпион переместился в другом направлении.
— Будет ли Мефисто достаточно этих изображений, ведь лицо этого человека видно не четко? — вновь подал голос директор.
— Как говорят русские: «Чем богаты, тем и рады», — ответил Харрис, закрывая папку. — В любом случае, эти снимки надо в кратчайшие сроки переслать в Москву. Если этот человек и есть тот самый «крот», которого ищет русская контрразведка, то Мефисто и без четкого изображения лица этого человека — по другим внешним приметам — сумеет разоблачить его инкогнито.
1 июля 1983 года, пятница.
Москва, Старая площадь, ЦК КПСС
Всю дорогу до Старой площади, куда его вызвал один из помощников Юрия Андропова — Владимир Шаповалов, председатель Комитета по физической культуре и спорту при Совете министров СССР Марат Грамов терялся в догадках, чем мог быть вызван этот визит. Телефонный звонок с вызовом случился вчера вечером, поэтому у Грамова было достаточно времени, чтобы глубоко поразмыслить на эту тему. Однако сколько он не напрягал свой ум, однако докопаться до причин своего сегодняшнего вызова так и не смог. Он даже хотел позвонить Михаилу Горбачеву — своему близкому приятелю еще со времен их совместной ставропольской жизни и человеку, который, собственно, и бросил его на спорт, переместив с должности заместителя заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС — чтобы выведать у него подробности этого вызова. Но вспомнив их последний разговор, где Горбачев призвал приятеля к большей самостоятельности на новом посту, Грамов решил его не беспокоить. «В конце концов, ничего вопиющего за эти два с половиной месяца, пока я сижу в новом кресле, не произошло, поэтому бояться мне нечего», — подумал Грамов. Однако порог кабинета помощника генсека он все же переступил с некоторым волнением, которое внешне, впрочем, ни в чем не выражалось.
Хозяин кабинета, мужчина примерно одних лет с Грамовым, восседал за широким письменным столом и читал свежую прессу. Как заметил вошедший, это была «Литературная газета». Поздоровавшись с гостем кивком головы, помощник жестом пригласил его сесть, после чего спросил:
— Вы сколько времени возглавляете спорткомитет, Марат Владимирович?
