— Ну, если с пампушками, тогда другое дело! — улыбнулся Игнатов и, поднимаясь с лавки, незаметно подмигнул своему коллеге.
Ведь час назад он тоже звал его к себе в гости, обещая такое же точно меню, разве что без горилки. Видимо, в этих краях каждая хозяйка потчевала гостей наваристыми борщами с пампушками.
18 июня 1983 года, суббота.
Москва, Старая площадь, здание ЦК КПСС, 5-й этаж, кабинет Генерального секретаря ЦК КПСС Юрия Андропова
Несмотря на субботний день, Юрий Андропов с утра был на своем рабочем месте, чтобы успеть завершить те дела, которые он не успел закончить за неделю. В течение дня он собирался встретиться с разными людьми, которые должны были доложить ему о тех проблемах, которые возникли на их участках работы. И первым среди этих посетителей был генерал-майор Владимир Кузьмин — первый заместитель председателя КГБ Грузинской ССР. В этой должности он пребывал недавно, всего лишь несколько месяцев, и вот уже напросился на прием к Андропову, что было необычно.
Но, учитывая важность региона, в котором работал Кузьмин, генсек согласился принять его первым.
Кузьмин пришел не с пустыми руками. С ним была кожаная папка, в которой он принес докладную записку, где описывал свои впечатления о ситуации в Грузии. И эти впечатления были далеко не радужными, о чем Андропов догадался практически сразу, взглянув на озабоченное лицо генерала. Однако, приняв от него эту докладную, генсек не стал ее читать, а положил на край стола и произнес:
— Владимир Георгиевич, я обязательно ознакомлюсь с вашими выводами. Однако предварительно мне хотелось бы услышать лично от вас подробный рассказ о ситуации в республике. Как говорится, лучше один раз услышать рассказ очевидца, чем сто раз прочитать его доклад. Вы согласны со мной?
— Конечно, Юрий Владимирович, — согласился с доводом генсека генерал. — Поэтому сразу хочу сообщить, что в республике сложилась нездоровая обстановка. Процветают кумовство, взятки, подпольная деятельность различных предпринимателей, которых принято называть цеховиками. Многие из них имеют покровителей в структурах партийной власти вплоть до Центрального комитета. Об этом знают все, в том числе и руководство республики во главе с Эдуардом Шеварднадзе.
— А как относится к этому второй секретарь? — перебил плавный рассказ генерала Андропов.
— Геннадий Васильевич Колбин, как я понял, старается не вмешиваться в эти дела, заняв позицию стороннего наблюдателя.
Колбин работал в Грузии с 1975 года, переведенный туда из Свердловска, где он работал с 1970 года сначала секретарем, затем вторым секретарем местного обкома партии. По сути следующей ступенькой в его карьере должна была стать должность Первого секретаря. Однако вышло иначе. Колбина отправили в Грузию, а место Первого секретаря Якова Рябова, которого перевели на работу в Москву, сделав секретарем ЦК КПСС по военно-промышленному комплексу, занял Борис Ельцин. Возвышение последнего удивило тогда многих, поскольку произошло в нарушение абсолютно всех норм существовавшей партийной субординации.
— Такую же позицию занимает и председатель КГБ Алексей Инаури, — продолжал свой рассказ Кузьмин. — Мне кажется, Юрий Владимирович, что этот человек засиделся в своем кресле и в новых условиях, когда наша жизнь стремится к обновлению, вряд ли может быть полезен.
Генерал-полковник Алексей Инаури на тот момент был рекордсменом-долгожителем в КГБ — он занимал пост республиканского председателя 29 лет. Однако смещать его Андропов вовсе не торопился, поскольку тот имел поддержку не только у всех грузинских кланов, но и у армян, которые проживали в Грузии (а их тогда в республике было более 400 тысяч, причем многие из них занимали руководящие посты). Кузьмин этих нюансов, видимо, не знал, хотя, конечно, мог догадываться, поскольку не первый год работал в КГБ. Но, видимо, вдохновленный теми инициативами, которые публично провозглашал с высоких трибун Андропов, надеялся, что его рекомендации найдут должный отклик у генсека. Но он ошибался — Андропов готов был идти только до определенной черты, которую он сам же себе и очертил, причем давно. Если бы он поступал иначе, он бы никогда не смог дорасти до столь высоких постов в партийногосударственной иерархии.
— А вы не сгущаете краски, Владимир Григорьевич? — глядя в глаза собеседнику, спросил Андропов.
— Я могу привести множество фактов, которые говорят в мою пользу, — все тем же бесстрастным тоном продолжал вещать генерал. — Эти факты я изложил в своей докладной. Они указывают на то, что ситуация в республике нездоровая и во многих своих проявлениях русофобская. В высших органах власти Грузинской ССР очень мало русских людей, а тех, кто остался, пытаются оттуда выжить. Достаточно сказать, что в нашем Комитете из заместителей председателя лишь я один русский. Все остальные — грузины: Майсурадзе, Зардалишвили, Джорбенадзе, Хатиашвили. Я ничего не хочу сказать плохого про их профессиональные качества, но такая диспропорция в национальном представительстве не может не настораживать. Та же ситуация сложилась и в МВД, где министром является Гурам Гветадзе, его первым заместителем Шадури, а среди трех заместителей все грузины — Горгодзе, Хазалия и Кванталиани.
— Но в закавказских республиках так было всегда, — напомнил собеседнику азбучную истину Андропов. — Такова специфика этого региона.
— Это нехорошая специфика, Юрий Владимирович, — не согласился с генсеком генерал. — Может быть, раньше она могла нас удовлетворять, но сегодня мы обязаны с этим что-то делать. При прежнем руководстве страной эти дела запустили, но теперь-то кто нам мешает начать эту ситуацию выправлять? Если мы этого не сделаем, то это может привести к плачевным результатам. Ведь эта ржа из Грузии распространяется почти по всей стране.
Поймав недоуменный взгляд генсека, Кузьмин поспешил объяснить смысл своей последней фразы:
— С момента прихода к власти в республике Шеварднадзе из Грузии стали активно выдавливать подпольных предпринимателей.
— Что же в этом плохого? — теперь уже вслух удивился Андропов.
— Плохое заключается в том, что на их место приходят другие — прикормленные той номенклатурой, которую выпестовал лично Шеварднадзе. Это бывшие работники МВД и комсомола, где он когда-то сам работал. И если при прежнем руководителе Мжаванадзе сумма взяток выражалась в одних цифрах, то теперь она возросла вдвое, а то и втрое. Но и это еще не все. Выдавливание неугодных теневиков разлагает атмосферу в тех республиках, где они оседают. И я подозреваю, что Шеварднадзе об этом знал с самого начала и делал это специально, тем самым намеренно капитализируя нашу экономику.
— Вы понимаете, какие обвинения вы выдвигаете против человека, который является кандидатом в члены Политбюро? — в голосе Андропова явно читалась угроза. И она была не случайной.
Дело в том, что Шеварднадзе пришел к власти в Грузии благодаря стараниям… Андропова. И выдавливание теневиков из республики было их общим планом именно в целях более широкой капитализации советской экономики. Всех этих людей андроповский КГБ брал «на карандаш», чтобы затем легче было ими манипулировать, подвесив на «крючок». Кстати, та же ситуация была и с грузинскими ворами в законе, которые после прихода Шеварднадзе тоже разлетелись по всей стране, беря многие ее регионы под свой контроль. Ничего нового в этом не было. Точно так же когда-то и сицилийская мафия взяла под свой контроль не только Италию, но и США. Вот почему Грузию многие сведущие люди негласно называли «советской Сицилией». Однако признаваться в этом своему сегодняшнему собеседнику Андропов, естественно, не собирался, поэтому и разыгрывал перед ним возмущение. Но Кузьмина оно не испугало, а даже наоборот — заставило еще активнее отстаивать свою точку зрения:
