Как ни странно, но именно этот праведный гнев короля заставил эльфа сбавить тон.
— Простите, ваше величество, разумеется, мы об этом знали. Это второй вопрос, который мы хотели здесь и сейчас решить. Ваши извинения относительно задержки информации по темному императору нами принимаются. Теперь о так называемом эльфе…
— Так называемом… — фыркнул король.
— Именно так называемом. И чтобы до конца уладить все недоразумения, просим вашего содействия в поимке человека, осмелившегося выдавать себя за светлорожденного и действовать от нашего имени. Эльфийские кланы никогда не создавали никаких комиссий по правам человека, так как это противоречит принципу невмешательства в дела дружественных государств, и никаких ревизоров ни в Шуахр, ни в какие другие королевства не засылали.
— То есть, — медленно выговорил король, — вы хотите сказать, что это не эльф, а человек и он был один?
— Да. И мы просим исключительных прав на арест этого преступника в любое время и в любом месте, где бы мы его ни нашли — в чистом поле или в королевской спальне.
— Что-о-о? — ахнул король.
Лестар тут же зашептал ему на ухо:
— Не обращайте внимания, ваше величество. Ушастый с расстройства совсем базар не фильтрует… упс… — Увидев, что глаза короля стали еще круглее, тайный советник поспешил внести дополнительные разъяснения: — Извините, нахватался от своих агентов слов всяких нехороших. Что поделаешь: бытие определяет сознание. Я имел в виду, что эльф слегка перегнул палку, пытаясь от своих кланов подозрения отвести. Их это работа, зуб даю. Но сделайте вид, что поверили.
Король не стал делать вид, а просто спросил в упор:
— Вы уверены, что это человек?
— Да, — твердо ответил Маиали. — И возможно, он будет на объявленном вами балу, так как, по нашим данным, он сегодня собирался провести с вами беседу по поводу нарушения прав человека в вашем государстве. Поэтому желательно наше присутствие на этом балу.
— А если тот, кого вы ищете, диссидент? Какой-нибудь эльф-отступник?
— Светлорожденный не может так поступить. Но если это все-таки отступник… тогда смерть его будет вдвойне страшна. — На скулах Маиали заиграли желваки. — Но кто бы он ни был, эльф или человек, за свою дерзость он получит по заслугам. Так вы даете разрешение на арест преступника и присутствие эльфов на балу?
— Даю, — безнадежно махнул рукой король.
Эльфы приложили руку к сердцу, дружно склонили головы, развернулись и удалились тем же стремительным, бесшумным шагом, каким сюда вошли.
Король опять залез на трон, сердито посмотрел на своих подданных.
— Только с ушастыми нам проблем не хватало, — пробормотал державный и в сердцах так треснул кулаком по подлокотнику трона, что позолоченная древесина, мгновенно вспыхнув, превратилась в прах.
Энергично сплюнув, Сексимен сделал пасс рукой, восстанавливая трон. Державный, как и положено любому королю, был маг, и маг неслабый.
— Ваше величество… — В тронный зал с поклоном вошел слуга. — Кардинал ордена Серой Мглы Лий Второй, только что прибывший из Камакуа, смиренно просит об аудиенции.
— О господи… — застонал Сексимен.
— Его преосвященство, — сочувственно вздохнул слуга, — хотел бы переговорить с вами наедине, до того как начнется бал.
— Ну начинается, — устало выдохнул король, — слетелось воронье.
25
План Варгула по спасению подруги императора затрещал по всем швам еще на подступах к королевскому дворцу. Первые признаки приближающегося краха заметил Иван, увидев растерянную труппу артистов с инструментами, топчущуюся неподалеку от дворца. Юноша приказал остановить карету.
— В чем дело? — спросил он, спрыгивая с подножки.
— Так не пускают, — растерянно развел руками Николо Басконини.
Главу Большого академического оперного театра королевства Камакуа было не узнать. Он щеголял в роскошном фраке, на белой манишке красовалась бабочка, а из-под брюк выглядывали носки черных лакированных ботинок. Его труппа была одета не хуже.
— Почему не пускают?
— Говорят, без специального приглашения нельзя-с.
— Черт!
— Ирван, — поманил шефа Варгул, приглашая вернуться в карету.
— Сейчас, — отмахнулся Иван и вновь повернулся к артистам. — Заказ мой выполнили?
— Все сделали. — Один из артистов извлек из футляра изготовленную по чертежам юноши гитару.
— Хоть тут повезло, — с облегчением выдохнул Иван, принимая гитару. — С вами рассчитались?
— О да! — закивал Николо. — Господин Варгул выдал нам очень щедрый аванс. Практически сумму всего оговоренного гонорара оплатил вперед.
— Это он правильно сделал, — пробормотал юноша. — Вряд ли после вашего выступления у него хватило бы времени для окончательного расчета.
— Ирван, — опять позвал друга Варгул.
— Иду. Значит, так, ребята. Возвращайтесь в свою гостиницу, собирайте манатки и двигайте из столицы в темпе вальса. Возможно, здесь скоро будет горячо. Не стоит искушать судьбу. Даст бог, когда-нибудь свидимся.
— Спасибо, ваша светлость! — крикнул вслед запрыгивающему в карету юноше Николо. — За всех за нас спасибо!
Карета возобновила движение к дворцу, до которого было уже не больше ста пятидесяти метров. Это расстояние можно бы пройти и пешком, но как-то несолидно. Как объяснил герой своему шефу, в отличие от плебеев истинные аристократы Шуахра подкатывали на приемы и балы такого рода прямо к порогу.
— Какого черта?! — прошипел Варгул, как только юноша вновь оказался внутри кареты. — Не видишь, что-то здесь пошло не так? Зачем привлекать к себе излишнее внимание?
— Эта бренчалка по-любому будет нужна, — сердито буркнул Иван, сунув гитару в руки герою, — без нее ничего не получится.
— Зачем она мне? — не понял Варгул.
— Закинешь через плечо и будешь таскать. Мне нельзя. У меня за спиной меч на привязи. Если и гитару туда закинуть, еще та картинка будет. Да и меч в случае чего быстро выдернуть помешает.
— А если кто сыграть попросит?
— Сыграешь.
— Так я ж на этой пузатой дуре играть не умею. Тут такие странные лады.
— А для кого я ваш идиотский гибрид домры с балалайкой под шетиструнку перенастраивал? Что, уже три блатных аккорда забыл?
— Почему? Помню. — Герой неумело взял по очереди три блатных аккорда, прислушался к жалобному стону струн. — А если спеть попросят?
— Ну и споешь им что-нибудь типа «Возвращаюсь я с работы, рашпиль ставлю у стены».
— Рашпиль?
— Рашпиль.
— А при чем здесь рашпиль?
